Чаша Герострата
Сама она приносит из дома что‑то диетическое и ест это на рабочем месте. Таким образом она всегда в курсе, кто с кем обедает, кто чем питается, так что, если я не стану никуда ходить, она тут же заподозрит неладное, а именно что я беременна.
Отчего‑то у нее на этом деле пунктик: она выслеживает нас, молодых, с упорством, достойным лучшего применения. И как только убедится, что ее подозрения подтверждаются, – так сразу же сообщает об этом начальнику. Зачем она это делает, никому не понятно, включая самого начальника, – дело‑то абсолютно житейское. Может, из зависти? Своих детей у нее нет, и даже, кажется, замужем она никогда не была.
Так что мне приходится ходить в кафе и давиться там пастой или пиццей, причем даже если брать самую острую, все равно никакого вкуса я не чувствую, только язык щиплет. Или же я покупаю сэндвич и спокойно скармливаю его Польке – здоровенной дворняге, которая вечно толчется возле ларька.
Какой‑то шутник из офисного здания назвал пса Аполлинером, якобы пес откликается только на это имя. Чистое вранье, потому что все переделали его в Польку. Ко мне он питает особую привязанность, потому что мы тезки. Я не представилась? Меня зовут Полина.
Полина Королькова, одинокая, тридцати лет, за душой ничего, кроме однокомнатной квартиры, да и та в ипотеке.
Какой я вижу себя в зеркале? Худая, унылая девица, плечи опущены, глаза смотрят куда‑то вниз, одежда не то чтобы висит, но видно, что великовата. И от этого кажется, что все на мне с чужого плеча. Новую одежду я купить не могу, и даже не потому, что нет денег, а просто… зачем? Мне ничего не хочется, нет никаких желаний.
Вот в таком состоянии я увидела ее.
И осознала, что это именно она, та самая, которая… из‑за которой все и случилось.
И судя по тому, что она поставила машину на место для сотрудников, она теперь работает в том же офисном здании, что и я. Здание огромное, фирм много, людей тоже, но при моей невезучести рано или поздно мы столкнемся с ней лицом к лицу.
И тогда она меня все же узнает.
Что она сделает? Просто пройдет мимо?
Нет, вы не знаете эту стерву. Она не просто кивнет, она остановится и заговорит. Так что, увидев такое со стороны, все подумают, что мы старые знакомые.
А я ничего не смогу сделать, даже достойно ответить не смогу, потому что язык у меня тут же присохнет к гортани и слова застрянут в горле как кость.
Господи, в нашем городе столько офисных зданий, так почему ты определил ее в фирму, которая находится там же, где и я работаю! Ну за что, скажи, Господи? За какие мои грехи? Если и были они у меня, то давно их искупила…
Уволиться? Но когда еще найдешь работу, сейчас это трудно. А я не могу себе позволить просидеть без работы несколько месяцев, потому что у меня ипотека. Что делать?
Да ничего! Ничего я не смогу сделать, как не смогла ничего сделать полгода назад. Но тогда я выдержала, а сейчас выдержать не смогу. Господи, как же я ее ненавижу!
Все у меня было хорошо. После смерти мамы я долго не могла оправиться, потому, наверно, что не было рядом никого из родственников, ни братьев‑сестер, ни хоть кого‑нибудь, кто знал меня в детстве и помнил маму.
Отец, конечно, явился на похороны, но, как оказалось, лишь затем, чтобы напомнить, что квартира наша была в собственности на нас троих, так что теперь, когда мамы не стало, нужно с этим разобраться.
Квартира хорошая, трехкомнатная, мне одной в ней будет слишком просторно, а ему лишняя жилплощадь не помешает, у него семья.
Раньше он не поднимал этот вопрос, потому что мама болела, а теперь вот…
И все, больше никаких слов утешения я от него не дождалась. Ну я и не ждала ничего.
Навалились дела, нужно было все разобрать, к тому же были долги, потому что лекарства мамины очень дорогие. И потом, когда мы продали квартиру, денег хватило только на взнос для однушки. Но тем не менее было два положительных момента: во‑первых, у меня появилась своя собственная квартира, а во‑вторых, судя по всему, мне больше незачем встречаться с отцом. Общих дел у нас теперь никаких нету, ни он, ни я не жаждем общения.
И вот, когда я успокоилась и даже съездила в отпуск в Турцию по горящей путевке, мне подвернулась новая работа, а там… там был Вадим. Старше меня, не красавец и, что хуже всего, мой непосредственный начальник.
То есть я совершенно не рассматривала его как перспективный вариант. Я тогда вообще не думала о том, что нужно заводить какие‑то отношения, мне хотелось просто прийти в себя после тех ужасных месяцев, когда мама болела, а потом умирала.
И первое время, когда прошел шок и были переделаны самые неотложные дела, я просто не знала, куда себя девать, отвыкла уже от свободы.
Просветили меня девчонки из офиса, когда мы как‑то устроили девичник и зачем‑то жутко напились.
Тут‑то Ленка Мелехова и открыла мне глаза: так, мол, и так, наш Вадик на тебя серьезно запал, а ты что по этому поводу думаешь? Если он тебе на фиг не нужен, то прямо дай понять человеку, чтобы не питал напрасных надежд, а мы уж тут подсуетимся и найдем кого‑нибудь ему, чтобы утешил. Потому как мужик вроде неплохой, чего зря добру пропадать?
Видя мои иумленно вытаращенные глаза, девчонки откровенно заржали. Они просто покатывались со смеху, так что даже подошел официант и опасливо спросил, все ли у нас в порядке и не подать ли кофе покрепче.
Ленка отогнала его величественным мановением руки, крикнув вслед, чтобы принес десертную карту, а кофе тоже можно, но потом. Затем она призвала девчонок к порядку, поскольку знала о моих обстоятельствах. Мы с ней жили в соседних домах и учились в школе в параллельных классах, близко не дружили, но ее мама хорошо знала мою маму, все же в одном дворе жили.
Именно по Ленкиной рекомендации я устроилась в эту фирму. Не то чтобы ее рекомендация что‑то значила, просто благодаря ей я не была человеком со стороны, как остальные две кандидатки, что в конце концов и решило вопрос.
Так что сейчас Ленка перевела разговор на другое, убедившись, что донесла до меня нужную информацию.
Как я потом поняла, Вадим и обратил на меня внимание только потому, что я совершенно не обращала внимания на него. То есть я старалась работать как можно лучше, поскольку меня устраивала зарплата и не хотелось подводить Ленку.
Он‑то первое время держался со мной преувеличенно сухо, потому что привык уже, что новенькие сотрудницы сразу же начинают проявлять к нему повышенный интерес. Довольно обеспеченный молодой мужчина, с хорошей зарплатой и собственной квартирой, очень удачный вариант, так что Вадим привык уже держаться настороже.
Однако в моем случае проходили недели, а я никакого интереса не проявляла – говорила уже, просто в то время не собиралась заводить отношения.
Был у меня парень, когда мы учились еще в институте, но, пока мама болела, он незаметно отпал. Понятия не имею, где он сейчас.
В общем, благодаря Ленке я стала кое‑что замечать. К тому времени Вадим уже созрел, потому что не привык, чтобы его так долго игнорировали. Тем более что даже ему было ясно, что делаю я это не напоказ, а просто он для меня ничего не значит.
