Цвет греха. Чёрный
Эфе не сразу, но кивает. И с нашего пути отодвигается. Наконец отходит от шока, провожает нас настороженным взглядом, задумчиво поджав губы, позабыв о том, что у него полно клиентов, которые его давно ждут. Стараюсь не зацикливаться на его реакции. Смысл? Он мне никто. А бывший муж матери всё равно мою ладонь так и не отпускает, наоборот, сжимает крепче.
Тем более что дальше я не только Эфе, я вообще абсолютно всё произошедшее за весь день из головы выбрасываю.
Ещё бы не выбросить!
За новыми впечатлениями.
Стоит переступить порог кухни, среди которой разносится вкуснейший ароматный дымок бараньего кебаба, малодушно вдохнуть его поглубже, опрометчиво отвлекаясь на тот факт, что мой желудок до сих про пустой, как…
– Это ты от него залетела, что ли? – сверлит меня возмущённым до глубины души взглядом господин Якуп.
Мужчина, которому слегка за шестьдесят, в белом фартуке и колпаке, обычно добродушный и улыбчивый, сейчас совсем не выглядит таковым, скорее грозовой тучей, обещающей возмездие карой с небес. Нет, я, конечно, понимала, что получу разнос за свою провинность с опозданием, но… не до такой же степени?!
– Нет, не от него! – с ужасом открещиваюсь от подобной перспективы и только потом понимаю, что формулировка не совсем правильная, да только поздно. – То есть… – собираюсь поправить саму себя, но такой возможности больше не остаётся.
– Ты беременна?!
– А от кого тогда?!
Сразу с двух сторон. Наравне с моим страдальческим стоном, затерявшимся за мужскими голосами. Им, разумеется, этого мало, требуется куда более вразумительный ответ.
– Асия! – требовательно и строго от моего шефа.
– Асия, – тихо, но твёрдо, как скала, от опекуна.
А я…
Не хочу я отвечать им на этот вопрос!
Так неудобно становится…
Да и разве обязана?
Не обязана.
Но они ж тогда сами за меня всё додумают!
Известное дело, в самом незавидном свете, как показывает практика…
– Не беременна я! – восклицаю не менее возмущённо, чем прежде сам господин Якуп.
Тот мне явно не верит. Подозрительно прищуривается, придирчиво разглядывая то меня, то того, с кем я сюда пришла.
– Не беременна, – подтверждаю. – Если только из форточки надуло, – ворчу, наконец освобождаясь от чужой хватки.
Ещё секунда, другая…
Выдыхают с облегчением все.
– Но замуж за него ты всё равно собираешься? – так и не перестаёт подозрительно щуриться работодатель.
Вот тут я улыбаюсь. Нагло. Без малейшего зазрения совести. И на новый упрёк в глазах бывшего мужа моей матери не обращаю никакого внимания. Слишком уж забавно он выглядит, пребывающий в очередном шоке, будто теперь не я беременна, а он.
А вот нечего было за мной увязываться, тогда бы и страдать сейчас не пришлось!
– Я этого ему не говорила, он сам так решил, – обозначаю для опекуна на всякий случай, приподнимая ладони в примирительном жесте.
А то мало ли…
Вдруг злопамятный?
Господин Якуп тем временем новые выводы тоже делает.
– Девочка, а когда ты кушала в последний раз? – подозрительно ласково и елейно протягивает работодатель.
Так и не перестаёт сверлить недобрым взглядом пришедшего со мной, пока на скорую руку кидает в тарелку часть бараньего кебаба, прибавив к нему овощи и порезанную пополам булку – всё, как я обожаю.
– Давно, – отвечает за меня опекун.
Где‑то здесь между этими двоими вдруг образовывается непонятная и очень подозрительная мужская солидарность.
Выпроводить они меня собрались, в общем!
– Тогда возьми это, – всучивает мне тарелку с кебабом, – и пойди покушай. За какой‑нибудь из столиков, – заботливо предлагает господин Якуп.
Судя по тому, что никаких возражений со стороны третьего участника нашего междусобойчика не следует, он тоже не против, а очень даже за, чтоб я отсюда свалила, их двоих наедине оставила.
Ну и ладно!
Ну и пойду…
– Адем. Эмирхан, – слышу уже на границе порога от бывшего мужа моей матери. – Её отчим.
Мне бы продолжить идти своей дорогой, пусть они дальше знакомятся и всё такое, но…
– Опекун! – поправляю, прежде чем закрыть за собой дверь кухни. – Временный! – вношу немаловажным уточнением.
И да, ухожу. Ни разу не оборачиваюсь, но так и чувствую, каким недовольным может быть провожающий меня взгляд.
А кебаб, как и всегда, вкуснейший!
Я его успеваю неторопливо тщательно прожевать, пока двое мужчин, оставленных мной, непонятно о чём долго общаются. Явно же кости мне перемывают. При мысли о последнем начинаю нервничать ещё больше. А чем больше я нервничаю, тем больше кушать, между прочим, хочется. Настолько, что решаюсь попросить у Эфе ещё один кебаб. Правда, дожевать его я всё‑таки не успеваю. На столике передо мной появляется стакан апельсинового сока. На стук стеклянного донышка о деревянную столешницу я и отвлекаюсь, осознавая, что бывший муж моей матери вернулся и усаживается напротив. По непроницаемому выражению лица так сразу и не разобрать, о чём они разговаривали.
– И? – интересуюсь напрямую. – О чём вы разговаривали?
На губах мужчины расцветает добродушная усмешка.
– Уж точно не о твоей беременности и будущем замужестве, – отзывается он.
Спокойнее от этого не становится ни на секундочку.
– И о чём же тогда? – не сдаюсь.
