Дитя гнева: Путь Стража

Почти до самого обеда Самюэль тренировался делать швы и получал от этого максимум удовольствия. Во‑первых, потому, что он учился делать что‑то полезное, причём не только для себя, но и для всех. А во‑вторых, потому, что делал это вместе с Изабель. После обеда, за которым он вновь отведал супа Элин и яблок, купленных Изабель вчера на рынке, Самюэль вновь продолжил своё обучение шитью. К концу дня у Самюэля уже начинало получаться делать стежки, а уколы иглой происходили всё реже и реже.

Настроение у сестёр, как и у Самюэля, было отличным. Пусть из‑за работы они не сумели сходить на прогулку, девочки были счастливы как никогда. Ведь у них, наконец, появился настоящий друг. Когда Самюэль уже собирался уходить, они всеми силами уговаривали его остаться ещё ненадолго. Тот всячески отмахивался и обещал, что завтра непременно придёт снова. В конце концов, несмотря на уговоры сестёр, Самюэль покинул дом Гастона, то и дело, с улыбкой оборачиваясь по пути к приюту и наблюдая машущих ему Изабель и Элин, пока дом не скрылся из виду. Шагая бодрым шагом к своему ночлегу и поглядывая на исколотые иглой пальцы, Самюэль понимал, что в его жизни началась светлая полоса.

 

Глава 4

 

С того дня, как Самюэль познакомился с Изабель, Элин и Гастоном прошло два года. Навещал он их каждый день, вне зависимости от погоды, своего самочувствия и прочих обстоятельств. Приходя в дом Гастона, сидеть без дела Самюэль не мог и всячески старался облегчить работу сёстрам и портному. Помимо помощи в шитье одежды, азам которого Изабель обучила его буквально за месяц, Самюэль брался помогать им с работой по дому, которая требовала физической силы, а также ходил вместе девочками на рынок, нося за ними корзины с едой. Видя старания мальчика, Гастон начал поощрять его. В награду за твой труд Самюэль вместе с сёстрами каждый день получал от портного немного денег, а на годовщину их знакомства Гастон сделал парню особенный подарок – огниво. Обедал и ужинал Самюэль вместе со всеми жителями дома Гастона. Благодаря всему этому, за два года Самюэль возмужал и сильно подрос. Он уже не был похож на бледного задохлика, которого, казалось, могло сдуть ветром. Многие горожане, видя окрепшего Самюэля, ошивавшегося около двух маленьких «ведьм», начинали поговаривать о том, что мальчик продал им свою душу взамен на силу и здоровье. На троицу начинали поглядывать с ещё большим опасением и недоверием. Часть горожан шугались их, гнали прочь, некоторые даже предлагали отдать их на растерзание инквизиции. Но всё же, по неясным никому причинам, детям удавалось оставаться нетронутыми.

За эти два года Самюэль успел крепко привязаться к сёстрам, а особенно к Изабель, с которой он проводил большую часть времени. В разговорах с ней он напрочь забывал о постоянно пристающем к нему Жаке, о грязи и неразберихе на улицах, о людях, что наплевательски относились ко всему вокруг. Слушая, как Изабель рассказывала ему о видениях, посылаемых ей богиней Лунарией, о своих родителях, о своих мечтах и желаниях улучшить этот мир, Самюэль чувствовал себя будто в Раю. Все мрачные мысли его попросту улетучивались из головы. Элин также способствовала этому своим оптимизмом и жизнерадостной улыбкой, которая, казалось, никогда не сходила с её лица. Порой, когда Самюэль приходил к сёстрам весь мрачный и разбитый, именно её умение видеть во всём только хорошее вновь приводило его в чувства. Для него Элин стала настоящим другом, который не только поддержит в трудной ситуации, но и подскажет, как с ней справиться. Гастон же стал для мальчика самым настоящим духовным наставником. Все его речи и размышления Самюэль слушал очень внимательно и запоминал их практически дословно. Благодаря Гастону он смог установить для себя основные правила, которым должен был следовать всю свою жизнь. Быть готовым на всё ради близких, не бояться никого и ничего, оценивать людей не по словам, а по поступкам – всему этому Самюэля научил именно Гастон. Но одна мысль въелась в голову Самюэлю особенно сильно: «Любое зло должно быть уничтожено».

Поскольку Изабель и Элин часто проводили время с Самюэлем, гуляя с ним по улицам города и за его стенами, они тоже становились жертвами нападок Жака и его друзей. Однако его попытки принизить их и выставить отребьем в глазах своих друзей проваливались с треском. Изабель и Элин попросту игнорировали его, порой даже не поворачивая голову в сторону Жака. Самюэль впоследствии перенял у сестёр эту привычку и также перестал обращать на него внимание. Своими издёвками Жак не мог лишить их вещей, дарующих счастье: дома, дружбы и поддержки друг друга. Все эти вещи были не во власти задиры. Такое наплевательское отношение троицы, которую все считали падалью, к Жаку сильно пошатнули его авторитет. Некоторые из его друзей перестали видеть в нём лидера, и попросту прекратили общаться с ним. Разумеется, Жак не был в восторге это такого положения дел. Бесило его две вещи. Первая, что такое «отребье», как Самюэль и его подруги, те, кто, по мнению Жака, не были достойны ходить по этой земле, смели игнорировать его. Вторая, что он ничего не может с этим поделать. Жак понимал, что для того, чтобы удержать свой статус лидера необходимо показать Самюэлю, Изабель и Элин, что в этом мире они не значат ничего. Он решил, что должен сломать друзей. Жак всем сердцем жаждал увидеть, как страдает троица, как они мучаются от унижений, как они теряют надежду. Для Жака это стало целью номер один. И вот однажды ему подвернулась прекрасная возможность, чтобы вернуть себе титул короля улиц.

В тот год на город Самюэля обрушилось несчастье. Из семей горожан раз в неделю в ночное время начали пропадать дети. За одну ночь мог исчезнуть как один ребёнок, так и сразу несколько. Причём пропадали они прямо из дому. Кроме того, по ночам люди слышали звон цепей и тихий, жуткий смех, которые доносились со стороны улицы. Из‑за этого бедствия, страх и ненависть к Самюэлю и сёстрам начинали возрастать. Одни говорили, что во всём виновен призванный маленькими ведьмами демон. Другие, что то был сам Самюэль, принимавший обличие монстра по ночам. Третьи, что воровали детей сами сёстры. В одном все мнения сходились: виновна в этом бедствии была троица, проживавшая у Гастона. С каждым днём народ продолжал звереть, ибо пропажи детей продолжались, а власти города ничего не могли поделать с этим.