Дитя гнева: Путь Стража

– Он был один? – уточнила Нико, взглянув на тело крюкохвата.

– Да, один. А поэтому, Краций, возьми с собой полицейских и задержи всех, кто находился в доме. Жильцы всё ещё должны быть в нём. Я не видел, чтобы кто‑то покинул дом.

Краций молчаливо кивнул, и, взяв с собой с десяток полицейских, направился к дому, из которого выпрыгнул крюкохват.

– Стойте, стойте! Зачем вы задерживаете их? – обеспокоенно спросила Изабель.

– Видишь ли, Изабель, дело в том… А! Элин. Самюэль. Вы тоже слушайте – может пригодиться. Крюкохваты всегда обитают стаями. Крюкохватов‑одиночек попросту не существует, поскольку у них коллективное мышление. Иными словами, о чём думает один, о том думают и все. Если же крюкохват оторвётся от стаи, то его связь с остальными прервётся, из‑за чего он будет вести себя потерянно и бросаться на всё, что шумит. Если крюкохват и появляется один‑одинёшенек, то только тогда, когда его призвал кто‑то из смертных, то бишь из нас. А это значит…

– Кто‑то в этом доме специально призвал демона, – закончила Элин фразу Лема.

– Именно.

– Но зачем? – всё ещё не понимала Изабель.

– С этим мы и разберёмся, юная ог, – ответила Нико за Лема. – Рат Сан’Ар, не подсобите?

– Прости, но никак. Из‑за этого крюкохвата у меня рука отказала.

– Ладненько. Значит, дотащу сама.

Нико потащила тело крюкохвата сквозь редевшую толпу, ограждаемую полицией, и погрузила монстра на повозку, на которой прибыли охотники. Лем обратился к полицейским и попросил отдать ему пару хегов. С помощью Нико и вернувшегося кучера, он запряг хегов и уже был готов выдвигаться ко дворцу.

В этот момент, из дома, откуда выскочил крюкохват, вышел Краций с эгном, больше походившим на ходячий труп, чем на живое существо. Следом за ними вышли и полицейские с жильцами в наручниках. Одни задержанные спокойно шли и ни о чём не беспокоились, другие вырывались и убеждали их отпустить, третьи бранились как на полицию, так и на виновного эгна. Зная то, каким Краций может быть, если оставить его с виновным наедине, Лем подозвал к себе Нико:

– Проследи, чтобы он бедняге не разбил морду в кашу, как обычно.

– Постараюсь, но не обещаю. Сами знаете, если он начнёт, то уже не успокоится.

– Значит, не дай ему завестись. Я скоро буду.

Карета тронулась. Медленно она покидала место происшествия под гул толпы и крики задержанных. Атмосфера в карете была напряжена до предела. Дети не были в восторге от того, что помимо виновного полиция задержала ещё и граждан, не имевших никакого отношения к произошедшему. Хотя дети и понимали, что это было необходимо для всеобщей безопасности, всё равно это выглядело бесчеловечно. Сам факт того, что без зла нельзя сделать добро, изрядно портил настроение. У Изабель это вызывало сожаление, у Самюэля – злобу. Дети пытались понять: в чём был мотив виновного эгна? Зачем обычному горожанину призывать столь опасное создание? Быть может, он хотел с кем‑то поквитаться? Но насколько сильной должна быть злоба, чтобы подвергнуть смертельной опасности всех окружающих?

Чуя всю напряжённость обстановки, Лему становилось не по себе. Он решил, что надо развеять весь негатив какой‑нибудь историей из жизни, чтобы отвлечь всех от произошедшего. Однако Лем не успел даже разинуть рта. Элин, которая, похоже, думала точно так же, уже опередила его:

– К слову, Лем. Мы знакомы уже более недели, а ты почти ничего не рассказал нам о себе. Расскажи нам, пожалуйста: как стал охотиться на этих монстров? – тут Элин заметила удивлённые лица Самюэля и Изабель, пристально смотревших на неё. – Что? Раве вам не интересно? И не надо лгать, что не интересно. Не хотите знать? А я вот хочу! Лем, право, расскажи. Не всем, так хоть мне.

– Хм… почему бы и нет? Как раз отвлечётесь от всего этого кошмара. Вы же не против?

По взглядам Изабель и Самюэля, Лем понял, что нет.

– Ну‑с, что же. Слушайте.

Лем посмотрел куда‑то вниз и тоскливо улыбнулся.

– Я родился в небольшой деревушке далеко‑далеко от Закара. По правде сказать, мне повезло, что я вообще был рождён. Видите ли, родители мои были уже не в том возрасте, чтобы иметь детей. И всё же чудо свершилось. Отец с матерью посчитали, что я – это дар самой Лунарии, чем постоянно хвалились перед соседями. Раздражало это всех, в том числе и меня. Никогда не любил, когда меня кто‑то превозносил. Так, я что‑то отвлёкся. Помимо меня в семье были две сестры и брат. Они все были старше меня. Моих сестёр звали Арринхольд и Валих, а брата – Фалин. Про Арри мне особо сказать нечего. Тихая, неразговорчивая, но вместе с тем работящая и заботливая, она во всём подражала маме. Арри была старше меня на восемь лет. Валих же была несколько иного склада. В домашних делах она была не так умела, как Арринхольд. Но зато в другом она была сильнее остальных. Валих всегда умела поддержать веру и надежду. Не важно, во что. Насколько бы сильно тебя не поглощало отчаянье, она всегда возвращала тебе надежду на лучшее. Во многом, именно благодаря ей я и смог стать охотником. Она родилась раньше меня на шесть лет, – Лем тяжело вздохнул. – И мой брат Фалин. Когда я родился, он уже был учеником одного из местных охотников – Хакса, а в свои шестнадцать уже получил свой первый ранг – Лап. Он был старше меня лет на двенадцать. Я всегда восхищался им. Нередко мне доводилось наблюдать, как он сражается с нечистью, то и дело заглядывавшей к нам в деревушку. Фалин со своим учителем были нашими героями. Храбрыми и сильными, готовыми на всё ради победы. Я хотел быть похожим на Фалина и сражаться с ним плечом к плечу. Но родители были против. Хотели, чтобы я стал жрецом. Потому с малых лет водили меня к местным жрецам, чтобы те рассказывали мне о том, насколько хороша Лунная богиня. Но моё сердце жаждало другого. Я хотел быть воином, сражающимся против порождений её главного врага – безумного Саманта. Однако всё это родители пропускали мимо ушей, да и Фалин постоянно отговаривал меня от этого. Лишь Валих поддерживала меня, за что ей часто доставалась. Когда же Фалина с Хаксом перевели в Закар, в нашей семье он стал считаться предателем, бросившим нас на произвол судьбы, из‑за чего нам было запрещено даже говорить о нём и его деятельности. Мне тогда было восемь. Два года я грезил о том, чтобы стать охотником. Я втайне пытался научиться движениям Фалина, которые он отрабатывал на тренировках, пробовал научиться паре заклинаний света, тайком читал книги об охоте на нечисть. Идея стать охотником буквально пожирала меня. И вот, когда мне стукнул мой первый десяток, я решился на побег. В то утро из деревни выезжал торговый караван прямо до Закара. Я планировал сбежать с ним. Но в ночь перед отъездом, когда я уже собирался покинуть свой дом, то столкнулся с Валех. Тогда я подумал: «Ну, всё! Прощай моя мечта!». Честно, я был готов заплакать. Но она… Она помогла. Со слезами на глазах, через силу, но помогла. Валех дала мне немного хлеба, помогла подобраться к каравану и забраться в одну из повозок. Напоследок она попросила меня лишь о двух вещах – писать ей почаще и всегда следовать за своей мечтой, ни за что не отступая, – Лем снова тяжело вздохнул. Казалось, что он вот‑вот расплачется. – О, Лунария. В жизни не забуду её заплаканное лицо.

– Ты так легко покинул свой дом? Неужто тебе совсем не было тяжко? – поразилась Изабель.