Дитя гнева: Путь Стража

Тут одна из кукол подошла к Самюэлю и, наклонившись, подала ему свою руку. Как только Самюэль взялся за неё, кукла лёгким движением подняла его на ноги, после чего развернулась и повела за собой, крепко держа мальчика за руку. Прочие же куклы расступились в стороны, открыв путь к краю платформы. Когда Самюэль начал подходить к этому краю, перед ним и куклой появился хрустальный мост, ведущий в самую глубь этого пространства. Вступив на мост, кукла остановилась и взглянула на Самюэля, как бы спрашивая, согласен ли он идти с ней. Спустя несколько секунд Самюэль вступил на мост, и они вместе отправились дальше. Сложно сказать, сколько они прошли, ибо время в этом месте не ощущалось вовсе, но в один момент вдалеке показалась ещё одна платформа. Подходя к ней, Самюэль заметил два женских силуэта на самом краю платформы. «Кто это?» – спросил он у куклы. Однако та вновь проигнорировала вопрос. Наконец, они сошли на платформу. В самом центре стояли ещё две соломенные куклы ростом с самого мальчика, выполненные в виде девочек, одна из которых была на голову выше другой. Только вот Самюэль не помнил, чтобы когда‑нибудь делал таких. Та кукла, что привела его, отошла в сторону и жестом показала, чтобы он подошёл к центру. Как только Самюэль сделал пару шагов к центру платформы, обе куклы двинулись к нему навстречу. Мальчик остановился, боясь пошевелиться. Куклы же продолжали идти прямо к нему. Подойдя вплотную к Самюэлю, они обе крепко обняли его. И хоть они были сделаны из соломы, от них исходило человеческое тепло, наполненное добротой и состраданием. Ощутив на себе это тепло, Самюэль обнял кукол в ответ. Никогда ещё он не чувствовал себя так хорошо. Получая немыслимое удовольствие от этих объятий, Самюэль улыбнулся и крепко закрыл глаза.

Вдруг мальчик почувствовал, будто кто‑то медленно поглаживает его волосы. С большим трудом приоткрыв глаза, на фоне еле видного из‑за заслонявших его крыш домов ясного неба Самюэль увидел перед собой лицо зеленоглазой девочки, внимательно разглядывавшей и изучающей его. Он почувствовал, что его голова лежит у неё на коленях. Увидев, что Самэюль начинает приходить в себя, девочка ахнула:

– Ты жив! Хвала Лунарии! Я уже начала бояться, что умер. Всё хорошо? Тебе не больно?

– Голова… раскалывается, – простонал Самюэль и схватился за то место, откуда текла кровь.

Нащупав на месте раны повязку, он приподнялся и осмотрел незнакомку. Судя по виду, она была того же возраста, что и Самюэль. Невзрачное и старое платьице и белый передничек с грубо оторванным низом, усеянный многочисленными умело сделанными швами и заплатками, позволяли Самюэлю сделать вывод, что происходит девочка из семьи пускай и не богатой, но имеющей какие‑никакие деньги. Стройность её граничила с худощавостью, что, впрочем, нисколько не уродовало её и даже придавало ей некую изящность. Плавные черты лица, аккуратные, немного припухлые губы, небольшой носик, а также добрые глубокие глаза, способные заставить любого утонуть в них, практически сразу влюбили Самюэля во внешность незнакомки. О цвете волос сказать было нельзя, ибо они были закрыты белоснежным чепцом, из‑под которого были видны лишь их корни. Рядом с девочкой стояла небольшая корзина, прикрытая платком.

– Что это? Что ты сделала? – пытаясь прийти в себя, спросил Самюэль.

– Я возвращалась домой и увидела тебя лежавшего без сознания. Я забеспокоилась и подошла посмотреть, всё ли в порядке. Увидела, что у тебя идёт кровь и перевязала тебе голову. Я боялась, что ты можешь умереть.

– Да уж лучше б умер, – прохрипел Самюэль. – Впрочем, мне всё равно недолго осталось.

– Что? Почему?

– Достаточно причин, уж поверь мне. Спасибо, конечно, что помогла, но вряд ли от этого будет хоть какой‑то прок. Всё равно скоро умру. Либо от людей, либо от голода. У меня со вчерашнего дня ни единой крошки во рту не было.

– Ты не ел со вчерашнего дня?! – снова ахнула она. – Бедненький! Вот, возьми.

Девочка потянулась к своей корзине и достала оттуда большое красное яблоко.

– Что это? – спросил Самюэль.

– Яблоко.

– Это понятно. Я про другое. Ты отдаёшь мне его просто так?

– Да, да! Возьми, не бойся!

Самюэль взял яблоко, однако он никак не мог отделаться от мысли, что здесь есть какой‑то подвох. Самюэлю попросту не верилось, что подобное происходило с ним прямо сейчас. Он прекрасно помнил, как Жак «делился» с ним едой, и чем это всё заканчивалось. Того же Самюэль ожидал и сейчас. И, всё же, чем‑то данная ситуация отличалась ото всех предыдущих. Судя по всему, девочка действительно желала Самюэлю добра. Вот только почему? С чего это вдруг она перевязала ему голову, беспокоится о нём, предлагает еду и при этом ничего не требует взамен? Не похоже на поведение человека, желающего поиздеваться над другим. Да и спасать от смерти лишь для того, чтобы насмехаться слишком уж муторно. Неужто, она и вправду лишь хотела помочь ему? Однако для Самюэля это было столь непривычно, что казалось чересчур странным и подозрительным.

– А ты не будешь называть меня свиньёй? – на всякий случай уточнил Самюэль.

– Что ты! Ни в коем случае! Ешь на здоровье.

Ещё раз недоверчиво взглянув на свою спасительницу, Самюэль дрожащей от голода рукой взял яблоко. Он медленно поднёс яблоко ко рту и откусил от него первый кусок. Неторопливо пережевывая яблоко, Самюэль то и дело поглядывал на девочку, опасаясь, что она подобно Жаку и прочим начнёт насмехаться над ним. Однако та лишь с интересом в глазах и нежной, в какой‑то степени, материнской улыбкой наблюдала за его трапезой. Для Самюэля такое поведение по отношению к нему было в новинку. Оно сильно отличало незнакомку ото всех, кого Самюэль встречал в своей жизни, что очень ему нравилось.

– Ну, как? Лучше? – поинтересовалась девочка, когда Самюэль проглотил пережёванный кусок.

– Гораздо. Просто так мне еду ещё не давали.

– Неужто? Прям никогда‑никогда?

– Ну, может, и давали, – усмехнулся Самюэль, – но было так нечасто, что я уже и забыть об этом успел. Спасибо тебе.

– Не стоит. Я лишь поступила так, как посчитала нужным. Я Изабель, к слову. А ты?

– Самюэль. Красивое у тебя имя.

– Спасибо, и у тебя ничуть не хуже, – несколько смущённо проговорила Изабель. – Кто же тебя так, Самюэль?

– Жак Коллетт и его друзья, – ответил Самюэль, продолжая поедать яблоко. – Может, слышала?

– Да, знаю такого, – помрачнела Изабель. – Видела, как он и ещё пара мальчишек закидывал нищего камнями. Они с тобой так же обошлись?

– Ага. У них это что‑то вроде забавы. Я ведь «проклятый», «тот, чья душа принадлежит Дьяволу».

– Тебя считают проклятым? За что?

– За это, – пальцем показал Самюэль на свои волосы.

– Из‑за волос? Понимаю тебя. Сама страдаю от того же.

– У тебя тоже белые волосы?

– Нет‑нет. Но они тоже необычного цвета и их тоже все страшатся. Смотри.

Она немного приподняла свой чепец и достала из‑под него локон тёмно‑рыжих волос.

– И вправду необычный цвет, – прошептал Самюэль. – Но чего же тут страшиться?