До и после тебя

Так ничего и не придумав, я решила пойти обратно к Леше на работу. Сонный охранник открыл мне дверь. Я взмолилась, чтобы тот позвонил Леше домой, и если к телефону подойдет жена или теща, чтоб сказал: пожар, потоп на работе – что угодно! Лишь бы он вернулся обратно.

Охранник набрал его номер, и к телефону, на мое счастье, подошел Леша. Выслушав мою историю, он тут же прибежал на работу. Мы сели на диван и начали думать. Он понимал, какая участь меня ждет.

Через двадцать минут у меня появилась идея: я позвонила своей подруге Лине и объяснила ей всю ситуацию. Попросила подыграть мне: якобы она позвонила мне ночью и сказала, что ей очень плохо, попросила прийти к ней. Я, мол, никого не стала будить, оделась и побежала к ней. Мы вызвали скорую, отправили Лину в больницу, а так как она жила с огромной собакой, то якобы попросила меня присмотреть за псом и оставила ключи от квартиры.

Легенда вышла замечательная. Я дождалась утра и позвонила Саше по телефону. Начала кричать, мол, почему закрылись на задвижку, и рассказала эту историю.

Мы с Линой вышли из квартиры, вызвали лифт. Она лишь спросила:

– А когда меня «выпишут», чтобы я могла тебе звонить?

– Недели через две! – крикнула я, заходя в лифт.

Когда я вернулась домой, никто из домашних уже не спал. Папаша мой что‑то орал. Когда я сняла шубу, все увидели, что я в пижаме. Это было моим алиби: не пойду же я на свидание абы в чем.

Близился Новый год. Леша хотел встретить его со мной, а не с семьей. Он не мог придумать ничего лучше, чем отметить праздник у себя на работе. Алексей начал всех агитировать и приглашать на вечеринку. Многие согласились.

Саша напился еще до наступления Нового года, но каким‑то образом все‑таки добрел до Лешиной работы. Как обычно, было много народу. Леша был с женой Олесей. Нам же с ним было хорошо уже от того, что мы сидим за одним столом.

Когда пробили куранты, Саша выпил бокал водки вместо шампанского и побрел спать в свободный кабинет. Отметили Новый год весело, все были довольны. В пять утра решили расходиться по домам, растолкали спящего Сашу и вышли на улицу. Потихоньку начали двигаться в сторону дома, кто куда. Я шла с Осипом и громко хохотала, Саша шел впереди. И тут он резко развернулся и ударил меня кулаком в лицо. Я упала. Меня охватило такое чувство стыда, что я мигом вскочила и убежала.

Когда я пришла домой, Саша уже был дома. Он увидел меня и решил продолжить то, что, видимо, не закончил на улице: он швырял меня по всей комнате. На шум вышла его мать, но мужа это не остановило, он бил меня ногами и руками. Своим телом я пересчитала все мебельные углы в доме. Галина стояла молча и наблюдала за этим. Когда избиение прекратилось, я схватила одежду и выбежала из квартиры.

Я бежала со «Сходненской» до «Планерной» к Оле Федотовой. Открыв мне дверь, она ужаснулась: мое разбитое лицо было совсем не похоже на человеческое. Я дохромала до кровати, рассказала, что произошло, и мне предложили лечь спать.

Первого января все собрались у Оли. Она накрыла стол. Леша пришел с женой Олесей. Все сидели за столом и о чем‑то тихо говорили. Я лежала в соседней комнате и мучилась от того, что очень хотела пить, но мне было очень стыдно появиться перед ними с таким лицом. Потом я все‑таки не выдержала и вышла. Все замолчали. Леша, увидев меня в таком состоянии, быстро собрался и куда‑то ушел. Он не хотел, чтобы кто‑то видел его слезы.

На следующий день Оля уехала в санаторий и оставила мне ключи от квартиры. Со мной остался жить институтский друг Вадим. Он тоже поругался с женой на Новый год и жил у Оли.

Вечером пришел Леша. Он не знал, как меня успокоить, но Вадим быстро исправил ситуацию. Мы выпили что осталось после праздника, и Вадим начал петь под гитару. Пел так, что мы сидели и смеялись. Грусть мгновенно прошла, потому что Леша был рядом. Он приходил каждый день и сидел со мной до ночи.

Через неделю заявился Саша: он откуда‑то узнал, где я. На коленях рыдал и умолял меня вернуться. Заявил, что хочет закодироваться. Я понимала, что у нас ребенок…

Тринадцатого января я повезла его на кодировку. После этого я вернулась домой от Оли вместе с Настей, которую мне привезли ребята, когда у меня немного сошли синяки.

Наступила тишина. Саша вел себя прилично и устроился на работу. Мы же с Лешей думали, как нам встречаться. К тому времени я не работала, и он предложил снять квартиру – будто я устроилась на работу (он бы платил мне зарплату), и мы бы встречались с ним там.

Моя мама мне рассказала, что она ухаживает за соседкой по лестничной клетке, у которой совсем нет родственников. Немного погодя, соседку забрали в больницу, там она и померла. У мамы остались ключи от этой квартиры. Мы с Лешей приехали, посмотрели квартиру и поняли, что это отличный вариант. Леша позвал какую‑то тетку, и она поклеила нам обои и покрасила потолок.

Так начались «рабочие» будни. Каждое утро я спускалась в метро, проезжала от «Сходненской» одну станцию – до «Планерной», там в назначенном месте меня ждала машина. Я садилась в автомобиль, и мы с Лешей ехали в Химки. Обычно заходили в магазин, брали что‑нибудь на завтрак, дома проводили время вместе, а потом он уезжал на работу. Вечером забирал меня и отвозил домой.

Каждый август ребята ездили на рыбалку. В этом году из Лешиных друзей практически никто не поехал, и он предложил мне поехать вместе с ним. Коко – Надькин брат – и Саша поехали на поезде, ни у кого из них не было машины. А я как единственная представительница женского пола, конечно же, должна была ехать с Лешей на машине. Ехать было пятнадцать часов, а на поезде – целые сутки. Как только мы проводили всех, тут же сели в машину и рванули в Енотаевку. Там у Леши жили родственники. Родственников звали так же, как и нас – Леша и Оля.

Когда мы добрались, нам открыл отец Алексея. Запустив нас в дом, он крикнул жене:

– Мать, вставай, Лешка с Ольгой приехали!

Мы услышали из комнаты женский голос:

– Тьфу ты, старый, совсем допился. Лешка с Ольгой дома спят!

Когда все выяснилось, мы долго смеялись. Оля с Лешей тоже вышли и были очень рады нашему приезду. Ребята всю жизнь жили в деревне, и Оля начала просить, чтобы мой Леша отвез их в какое‑нибудь кафе или на дискотеку. Он устал с дороги и отказался садиться за руль. Пешком мы все же пошли до кафе. Дойдя до местного заведения, увидели, что оно было почти пустое. Мы посидели, поели, выпили, и через час я поняла, что мне конец: идти я не могла совсем, настолько сильно устала. Мы вышли на улицу, и я сказала, что никуда не пойду. Леша поднял меня, посадил, как рюкзак, на спину и понес домой.

Утром я проснулась на полу на каком‑то матрасе. Мы позавтракали и начали ждать, когда приедут люди с поезда. Все собрались, и мы поехали через степь к реке, разбивать лагерь. Лагерем, конечно, это было сложно назвать. Так как нас было всего четверо, мы жили в одной большой палатке. К нам вскоре присоединились Оля с Лешкой со своей палаткой. Так как Саша не пил, нам с Лешей все время приходилось что‑то придумывать, чтобы побыть вместе: я демонстративно требовала покатать меня то на лодке, то на машине по степи.