Доктор Елизов

Озадаченно смотрю на Главного. Впервые за всю нашу совместную работу он во время консилиума обратился ко мне по имени и отчеству. Обычно звучит просто «Саша», поскольку весь наш сплотившийся за годы коллектив прекрасно знает, кем он для меня является. Интересно, почему сегодня такая официальность?

– Хорошо, – я вздыхаю. – Значит, сегодня мне придётся задерживаться здесь, а может даже, для подготовки заночевать в кабинете, а то дома спокойно полазать по литературе и Интернету мне не дадут совершенно точно. Даше вы тогда всё скажите сами.

Просто моя жена, боясь, что я своими вечными трудами себя окончательно загоняю, как ту самую лошадь, в последнее время активно взялась за отслеживание соблюдения мной распорядка дня. Возможно, в чём‑то она права, поэтому стоически терплю её заботу и в смысле повышения своего уровня отрываюсь по полной только в те два дня, которые мы с Ванькой вдвоём проводим в нашей милой «однушке».

– Ты всё‑таки ей позвони, что тебя не будет, а уж остальное придётся объяснять мне, – вздыхает Кирилл Сергеевич.

– Ладно, – и неожиданно для себя, будто я начальник, завершаю обсуждение: – Ну, если нами решение принято, тогда, пожалуй, всё.

Взглянув на Главного и получив согласный кивок, хочу выйти, но перед дверью останавливаюсь и поворачиваюсь к продолжающим сидеть коллегам. Меня внезапно накрывает чувство чего‑то недоделанного или даже вообще не сделанного.

– Подождите… – бормочу я.

Прикрыв глаза, напрягаюсь… Ну вот, похоже, расклад на ближайшие сутки мне стал ясен. Главное – эта ночь будет очень и очень сложной. Смотрю на Алёшина.

– Алексей Сергеевич, боюсь, ночью я тех из нашей бригады, кто живёт здесь, в Чистых Озёрах, буду вынужден срочно вызвать, и нам придётся идти в ночное. Передайте, пожалуйста, это всем, и в первую очередь Елене Михайловне. Операционную следует подготовить прямо сегодня. И ещё предупредите реанимационную команду, чтобы глаз с пациента не спускали, а в случае чего сразу звали меня.

– Вы что?.. – у него расширяются глаза.

– Да! – не даю я ему договорить, тем самым отвечая на незаданный вопрос. – Будьте к этому готовы.

– А может, прямо сейчас начать? – осторожно спрашивает Главный.

– К сожалению, сейчас от меня будет больше вреда, чем пользы, – хмыкаю я. – Дайте хоть немного прийти в себя, – и наконец выхожу в коридор.

На часах половина пятого. Господи, как же сегодня некстати мой вечерний приём! Мне ведь надо заниматься совсем иным. Только ведь пациентам, пришедшим за биоэнергетической помощью, это я объяснять не буду. Просто надо делать своё дело.

У себя в кабинете, снова сварив кофе, не теряя времени, погружаюсь в литературу, которой здесь за десять лет накопилась уже целая библиотека. Сколько у меня есть времени на подготовку, одному Богу известно. Спрашивать его об этом бесполезно, тем более я уже получил предупреждение, которое редко бывает чётко связано с часами и минутами. И если такое случилось, то, значит, мужику, который сейчас в реанимации, надеяться больше не на кого.

Вообще, с заглядыванием в будущее надо поаккуратнее. Не каждая такая информация полезна. Когда‑то я понял, что боюсь знать своё будущее, поскольку жить, являясь практически приговорённым как к плохому, так и к хорошему, мне страшно. Пусть лучше жизнь радует меня своими неожиданными поворотами. Другое дело, если речь идёт о чьей‑то жизни, ведь тогда я могу, вмешавшись, что‑то подправить и не допустить роковых событий. Именно таким я представляю своё предназначение в этой части моих талантов.

 

* * *

 

Смотрю в свой еженедельник. Слава богу, на завтра у меня госпитализаций по ортопедическим и конкретно по позвоночным проблемам нет. Эта тема идёт у меня параллельно с хирургией, и едут ко мне со всей страны и даже из‑за её пределов люди, нуждающиеся в моей энергетике и моих руках. То, что имя доктора Елизова действительно стало брендом, как раз проистекает от такой моей работы. Так… А что на сегодня? Теперь смотрю на свои записи, которые веду во время вечерних приёмов. Здесь всё как всегда. Вообще, мои и Ванькины бесплатные вечерние приёмы для биоэнегетической терапии, которые мы ведём как обычные врачи районной поликлиники, привлекают многих жителей посёлка Чистые Озёра, а кроме того, и Питера, ну и области, конечно. Часто эти люди приходят к нам даже по незначительным поводам, но мы не отказываем никому. Если братишка видит, что для решения чьей‑то проблемы нужна более сильная энергетика, он отправляет пациента ко мне, но бывает и наоборот – это когда я вижу, что и Ванькиных воздействий вполне достаточно. В таком виде наш с ним тандем существует уже несколько лет. Так же мы работаем и с пациентами, лежащими у нас в платных спецпалатах созданного год назад неврологического отделения, где трудится братишка. При работе с серьёзными болезнями позвоночника я занимаюсь непосредственным приведением его в порядок, вплоть до вправления отдельных позвонков, а он обеспечивает реабилитацию и дальнейшую энергетическую терапию.

– Что ты за переполох устроил? – лёгок на помине, заскакивает в кабинет Ванька.

– В смысле? – не понимаю я, отрываясь от еженедельника.

– Так вся твоя хирургическая бригада собирается идти с тобой, как ты это назвал, в ночное, – и он плюхается на стул у моего стола.

– Ах это… – доходит до меня. – Я почти не сомневаюсь, что моё предвидение оправдается и ночь нам предстоит хлопотная. А мне ещё готовиться надо… Ведь не важно, когда будет операция – ночью или завтра. Если бы такое я делал хотя бы каждую неделю, то рука, как говорится, была бы набита, а так грядёт сплошное творчество. Если честно, знаешь, как я устал постоянно разгребать всё самое сложное?

– Ну так большому кораблю – большое плаванье! – зубоскалит братишка. – Сам же всегда говоришь: чем больше человеку дано, тем больше с него спрашивается.

– Это так, – вздыхая, соглашаюсь я.

– Слушай, Сашка, я, собственно, к тебе с предложением. Доктору Елизову ведь надо не только подготовиться, но ещё и отдохнуть, поэтому передай‑ка ты мне на сегодня всех своих. Это сразу освободит тебе целых два часа.

Снова изучаю перечень записанных на вечер. Действительно, у сегодняшних моих пациентов одни процедуры, если, конечно, не будет кого‑то новых. Ну тогда братишка обеспечит первичный приём, а потом кого‑то из таких мне просто передаст. Метод у нас один, он был придуман мной ещё очень давно, но постоянно доказывает свою действенность. Да, моё биополе сильнее, чем Ванькино, но это влияет в основном лишь на продолжительность лечения. Правда, диагностируем мы немного по‑разному – он руками, а я ещё и просто сразу вижу поражённые болезнью органы. Умею я так! Но это только диагностика, а дальше всё почти одинаково. В общем, Ванька прав. Мне ведь надо ещё хоть часа четыре поспать прямо здесь, на своей кушетке в кабинете, как я это делаю, оставаясь на суточные дежурства. Будучи таким измочаленным, какой я сейчас, просто нельзя оперировать, а в том, что это всё же придётся делать ночью, у меня сомнений почти нет. И конечно, главное – это успеть подготовиться.

– Спасибо тебе, Ванюха, за предложенную помощь. Это очень своевременно. Поэтому сегодня забирай моих к себе.

– Только свои записи мне передай, – беспокоится он.