Доктор Елизов

– Договорились, – и отдаю ему обычную амбарную книгу, от которой я до сих пор не готов избавиться и перейти на компьютер.

– Когда ты наконец будешь пользоваться современными средствами? – ворчит братишка. – Вот сейчас просто перекинул бы мне всё по Сети, и дело с концом!

– А может, такой способ для меня как бы теплее. Может, таким образом я лучше чувствую энергетику пациента, – и так отшутившись, добавляю: – Тем более ты же знаешь, что я там ещё ставлю специальные знаки, обозначающие силу и направление воздействий. На компьютере с моей квалификацией такого не сделать.

Мой дорогой заботливый Ванюха… Всегда готов своё плечо подставить! Что бы я делал в этой жизни без братишки? Я всегда во всех своих делах чувствую его рядом с собой. Для меня он как будто моя часть, причём часть лучшая.

Выхожу в коридор и вижу уже сидящих подле кабинета и ждущих приёма людей.

– Дорогие товарищи, – обращаюсь я к ним, – вы меня извините, но сегодня из‑за моей неожиданной занятости вас примет доктор Серёгин. Вы не волнуйтесь, все назначенные процедуры вам будут сделаны.

Хоть мы с Ванькой и братья, но фамилии у нас с ним разные, только это уже совсем другая история.

Поймав после сказанного несколько недоумённых взглядов, отслеживаю, как пациенты перемещаются к Ванькиному кабинету. На своей двери оставляю записку.

Ну вот, теперь можно и относительно спокойно заняться подготовкой.

 

* * *

 

Моё предсказание сбылось на сто процентов. В четыре утра меня разбудили звонком из реанимации. Осмотр мужчины показал, что ждать более нельзя. Тут же дал команду «Свистать всех наверх!» – а сам стал готовить пациента. Алёшин и Шитова примчались первыми. За ними появились и другие члены нашей хирургической бригады, тоже живущие в Чистых Озёрах, ну и сразу началось…

После шести часов в операционной, отправив прооперированного снова в реанимацию теперь уже для восстановления, спускаемся ко мне на первый этаж попить кофе. Да, не зря я молил Господа нашего, чтобы он вразумил меня, как всё сделать правильно. Всё прошло, на удивление спокойно, и есть уверенность, что этот человек быстро пойдёт на поправку.

– Согласитесь, Александр Николаевич, – Алексей Сергеевич аккуратно ставит чашку на блюдце, – я был прав, подтолкнув вас к лидерству в этой операции. Считаю, многое прошло удачно только благодаря вашим способностям как в умении брать на себя ответственность, так и в области того запредельного, о чём вы не любите говорить.

– Вы ещё здесь культ моей личности устройте, – ворчу я, поскольку пока не могу отойти от всех тягот закончившейся операции. – Помните выражение «короля играет свита»? Так вот, без всех вас, вашей блестящей работы не было бы и нашего общего успеха. Согласны?

– Да что говорить, Алексей Сергеевич! Александр Николаевич прав, – встряхивает причёской Елена Михайловна. – Наша бригада, по‑моему, даст сто очков вперёд многим. А насчёт личного участия доктора Елизова, – она демонстрирует свою замечательную улыбку, – с ним, уверена, нам можно браться за решение самых сложных проблем. По крайней мере, я готова!

Знали бы они оба, что всё время нахождения у стола меня чуть не колотил внутренний озноб. Я ведь впервые в жизни делал такое. Конечно, в моей хирургической практике было много случаев, когда я что‑то делал сам первый раз, но сегодняшняя операция наверняка прибавила мне седых волос, и всё внутри до сих пор завязано в тугой узел.

– Пейте свой кофе! Остынет ведь, – приказывает Шитова, заметив, мою пока нетронутую чашку.

– Просто я до сих пор мыслями ещё в операционной, – виновато объясняю я. – Думаю, что можно было сделать лучше.

– И в этом основной секрет ваших успехов, – замечает Алёшин.

Алексей Сергеевич – суховатый и даже суровый человек, но главное – он хирург с золотыми руками. Услышать от него похвалу, а это бывает нечасто, мне очень приятно.

– Главному‑то доложили? – сделав очередной глоток, интересуется Елена Михайловна.

– Из реанимации доложат, – отмахиваюсь я.

– Всё равно надо. Он же беспокоится! – настаивает она.

– Ладно… – и по местному телефону набираю его номер. – Кирилл Сергеевич, во‑первых, здравствуйте, а во‑вторых, у нас всё прошло нормально, даже хорошо. Мы сейчас у меня в кабинете пьём кофе и приходим в себя.

– Это, Сашенька, я уже и сам выяснил, – явно усмехается в трубку Главный. – В реанимации я тоже уже побывал и с результатами ваших трудов ознакомился. Поздравляю! Ещё хочу тебе напомнить: нам с тобой нужно поговорить.

– Я это помню. Вот чуть передохну и могу подняться к вам для разговора.

– Передохну… – в трубку ворчит Главный. – Тебе выспаться надо, да и остальным не мешало бы тоже.

– Вот сейчас кофе допьём, и я выгоню этих, как вы сказали, остальных до завтрашнего дня спать, – смеюсь я, бросая взгляды на Алёшина и Шитову. – Ну а я – уж как получится. Короче, постараюсь вздремнуть, если других более важных дел не будет.

– Повторяю: самое важное тебе тоже отдохнуть! Понял? – в голосе Кирилла Сергеевича слышится металл.

– Понял, – вздыхаю, кладу трубку и командую: – Значит, так: кофе допиваете – и давайте по домам отсыпаться.

Себе я позволил поспать лишь два часа, о чём предупредил персонал заранее. Встав с кушетки в кабинете и отправив подушку в шкаф, позвонил Ваньке, чтобы встретиться с ним в одной из спецпалат и вместе посмотреть, как проходит процесс восстановления у мужчины, которому неделю назад я вправлял позвонок. Братишка поворчал в трубку, что лучше бы я ещё спал, а не приставал к нему с незапланированными осмотрами, но всё же мы там встретились. Состояние пациента меня порадовало. Он уже немного сам двигает ногами. Дал некоторые коррективы к назначениям и отправился в реанимацию, проверить, как там мой прооперированный сегодня пациент. Конечно, он будет находиться в медикаментозном сне ещё, наверно, двое суток, но по приборам картину составить можно. Там тоже результат меня удовлетворил. Затем проверил, исполнено ли моё указание насчёт ухода домой спать Алёшиным со товарищи. Слава богу, послушались, а то иногда у нас бывает и обратное, когда в подобных случаях у людей возникают особо неотложные дела, а на мою ругань мне отвечают, мол, каков поп, таков и приход. А Шитова как‑то раз заявила, что у больного на всю голову начальника не может быть здоровых подчинённых. Когда‑то и Ванька мне сказал то же самое. Крыть в таких случаях мне нечем. Потом зашёл к Главному и там выслушал нотацию о необходимости беречь ещё и собственное здоровье, ведь, по его представлениям, я должен был ещё продолжать спать в своём кабинете.

Наконец спускаюсь к себе, чтобы снова сделать для бодрости кофе. Едва заканчивает работать кофемашина, раздаётся стук в дверь и появляется Юля. Эта девушка, являясь профессиональной журналисткой, у нас исполняет функции как бы пресс‑секретаря, а вообще она жена одного из наших хирургов – Юры Кушелева. Оказывается, узнав, что я уже проснулся, её прислал Главный, попросив дать в средства массовой информации сообщение о проведённой сегодня операции.

– Что вы там с Кириллом Сергеевичем придумали? – ворчу я. – Операция как операция. Бывает и покруче…