Древолаз

Замок в двери, как обычно, не то хрустнул, не то щелкнул. Ася вскочила с дивана и протерла глаза. Часы показывали 18:30. Спокойный голос папы перебивался резкими мамиными замечаниями, которые были частью их быта. Ася дома. Все как обычно.

– Это чьи? – Мама явно наткнулась на Асины кеды.

– Аська, что ли? – Папина монотонность подкрасилась заинтересованностью и даже радостью.

Дверь в Асину комнату распахнулась, и на пороге появились две фигуры: одна – поменьше и потоньше, вторая – потолще и повыше.

– Привет. – Ася помахала рукой и попыталась улыбнуться.

– Асенька! – Мама бросилась к Асе. – Что случилось?

Папа включил свет, стало видно, что Фургон тоже стоял и смотрел на всю эту вакханалию.

– Чтоб приехать домой, не нужно ж, наверное, чтобы что‑то случилось.

– И то правда, – поддержал папа и почесал усы большим пальцем левой руки.

Мама же подозрительно смотрела дочери прямо в глаза, словно сканируя ее мысли. Ася тяжело вздохнула. Нужно было прервать это сканирование и неприятную тишину, которая изредка прерывалась бурчанием в набитом желудке Фургона.

– Я ушла от Олега. Он меня выгнал.

– В смысле ушла? Как выгнал? – закудахтала мама, точно курица.

Папа молча слушал.

– Сказал, что его отец отправляет меня на обследование. Для психов.

Мама словно окаменела. Папа злобно фыркнул. Фургон чихнул и облизался.

– С какого перепугу тебе надо на обследование?

Ася встала и подошла к окну. Во дворе играла детвора, не подозревающая, что их ждет во взрослой запутанной жизни.

– Я уволилась с кафедры, чтобы найти более оплачиваемую работу. Ходила на кучу собеседований.

Понятно, что куча – это громко сказано.

– Не везде нужны специалисты по костям птеродактиля?

Ася бросила зловещий взгляд на отца, и тот, хмыкнув, замолчал.

– И? – Мама была напряжена, но держалась.

– В одном месте надо было выполнить тестовое, снять несколько ракурсов какой‑то там арматуры для буклетов.

– Ты сняла? – спросила мама нетерпеливо.

– Да. Но ему не понравилось. Он сказал, что я фотоаппарат держать не умею.

Отец засмеялся.

– Пусть глянет на стену в твоей комнате. Там вместо обоев грамоты с конкурсов.

– Как видишь, им нужны не обои, а арматура, – ответила мама, как отрезала. – Ну так а при чем тут психушка‑то? Почему отец Олега решил, что ты…

– Через несколько дней я шла по Невскому и увидела билборд. Там была моя фотка с куском арматуры.

– То есть тебя взяли?

– Очевидно, что нет, женушка. Она перед нами стоит вся серая и нервная, – прокомментировал папа.

– Так что случилось?

– Я приехала в тот офис и спросила, какого черта моя фотка висит на билборде в центре города, а я не получила за нее ни копейки. Он сказал, что это не моя фотка, что там ее тыщупятсот раз кадрировали, обрабатывали и убирали косяки. Да и договора нет. И вообще, ты кто?

– Россия‑матушка, – грустно прошептал себе под нос отец.

– Так а психушка‑то при чем тут? – Мама испытующе смотрела на Асю.

– Я швырнула ему в лицо папку.

Мама сглотнула и встала.

– Папку? Зачем?

– Сорвалась.

– И это тебя оправдывает? Может, отец Олега прав?

– Ну тише, Зоя…

Папа попытался дотронуться до мамы, мама прошла мимо, едва не наступив на Фургона. Папа подмигнул Асе и вышел за женой.

– Если вас это успокоит, то в папке были мои фотографии. Он их не выкинул, – тихо проговорила Ася, зная, что это уже никого не волнует.

Сидеть в квартире не было смысла. Мама надуется, как воздушный шар, будет молчать, и ее молчание убивает так же медленно, но основательно, как айсберг убивал «Титаник». Ася прошла мимо кухни, где папа что‑то бубнил маме, разогревающей свои любимые щи. Надев кеды, она исчезла за дверью.

 

VII

 

В столовой было человек шесть. Бывшие сослуживцы тестя, один – из аппарата президента. Тот самый, ради кого все это и организовывалось. Вся эта тусовка своих с одним лишним звеном – Бухариным. Денис лениво жевал бутерброд с фуа‑гра и смотрел на залитые сильным дождем стекла. Вика постоянно пялилась на Дениса, пытаясь положить ладонь на его руку, но Денис отдергивал ее. Тесть все это видел своими лисьими глазенками и каждый раз, когда Денис отвергал нежности его дочери, до побеления костяшек сжимал столовые приборы.

– Так что вы говорите, Петр Ильич? Американцы сами попались на своей сланцевой нефти? Думали обыграть русских, а тут на́ тебе – выкуси?

– А саудиты каковы? Болваны. Это вам не Советский Союз, не Брежнев, царство ему небесное.

– Да, как раньше не будет. Мы уже не те!

Бухарина тошнило от подобных разговоров, но нужно было держаться. Он прекрасно понимал, что если тесть захочет испортить ему жизнь, он это сделает. И начнет с карьеры в уголовном розыске. Самого главного, что было у Дениса после Вики. Или все‑таки самого главного?

А сколько он вообще выдержит весь этот бред? Эти ужины, завтраки, обеды? И все ради того, чтобы не вылететь из отдела? Но ведь он сам всего добился! Никто ему не помогал!

– Милый?

Денис вздрогнул.

– Что?

– Пойдем поговорим? Я соскучилась.