Другие слёзы. Сказка для детей, но не только…

– Что ты видел там, солнышко? – спросила Кристина.

– Я не понял. Может, это камень какой‑нибудь светящийся, а может, звезда с неба упала, – и Миша с опасением взглянул на сестер, ожидая, что вот‑вот кто‑нибудь из них прыснет от смеха. Но все внимательно смотрели то на него, то на маму, как бы ожидая ответа на эту загадку.

Кристина немного помолчала, потом задумчиво произнесла:

– Завтра должен приехать папа, и мы непременно сходим в лес, найдем твою звездочку.

– Ты веришь мне, мам? – Михаил с радостной надеждой смотрел матери в глаза.

– Конечно, верю, мой хороший, ведь я сама видела что‑то необычное вчера на закате, – ответила мама.

Дети в недоумении переглянулись. Со всех сторон посыпались вопросы: «А что там было, мам?» И она стала подробно описывать всё, что видела минувшим вечером. Все внимательно ее слушали, а Миша вспоминал пугающие странности, происшедшие с ним там, в лесу. Неожиданно прервав мамин рассказ, он спросил:

– Ты его видела, мам?

– Кого, сынок?

– Ну, того, кто принес меня на поляну…

– Н‑нет… Я видела там только тебя.

– Принес… Ты чего, сам ходить разучился? – сыронизировал Алексей.

– Это был, наверное, леший – мне бабушка рассказывала, бывают такие. Они вроде и детей таскают, – предположила Соня.

– Ага! В печке жарят и съедают, – усмехнулся Лёша.

Все засмеялись, а Миша, казалось, вот‑вот заплачет:

– Это правда! Я в грязи застрял, а меня кто‑то вот так за подмышки поднял и принес на поляну. Только я не смог его разглядеть, потому что светло так стало, аж глазам больно, и я зажмурился.

Кристина взяла сына за плечи, глаза ее светились счастьем:

– Это был Ангел Божий, сынок! Твой Ангел‑хранитель.

Расшумевшиеся было дети смолкли. Ненадолго воцарилось молчание, как вдруг Алёша прервал его:

– Да ну! Сказки всё это!

Миша хотел громко крикнуть, что это правда, но мама крепче сжала его в объятьях, потом посмотрела в глаза и ласково сказала:

– Я верю тебе, Мишенька!

Она повернулась к старшему сыну и произнесла как‑то подчеркнуто твердо, почти строго:

– Это не сказки, Алексей! – и после небольшой паузы Кристина, смягчив голос, продолжила: – Не знаю, что там произошло, но, возможно, в какой‑то миг Миша забыл о себе ради любви. А когда так происходит, ангелы Божьи сами заботятся о нас.

– Я просто подумал, что, наверное, ты плачешь, – уточнил Миша.

Вдруг Лина громко вскрикнула. Взволнованно показывая пальцем за окно, она пыталась что‑то сказать, но язык не слушался ее:

– Там!.. Там!.. Там!..

Все ринулись к окну.

Деревья в лесу снова раскачивались в беспорядочном танце, а между ними кружились переливающиеся столбы перламутрового света, ниспадающего с низких серых облаков. От земли густо поднимался черно‑фиолетовый туман – встречаясь с перламутровыми лучами, он клубился, вспыхивал какой‑то особенной чернотой и рассыпался на мелкие чернильно‑ртутные шарики. Нисходящий с высоты перламутр чем более приближался к туману, тем отчетливее приобретал черты гигантских мечей в чьих‑то невидимых руках.

Это был настоящий бой. Две неведомые силы в яростной схватке пытались отвоевать опушку леса, возле которой приютился большой бревенчатый дом. Здесь, в этом доме, жила семья, до этой минуты ничего не подозревающая о том, какая война развернулась ради сохранения ее единства и свободы.

 

* * *

 

Затворив наглухо все окна и двери в доме, Кристина схватила телефон и дрожащими пальцами набрала номер спасательной службы. «Линия перегружена», – отозвалось в трубке. Судорожные мысли вихрем крутились в сознании, но ни одна из них не давала ответа на вопрос, что делать.

– Мама, там наши собаки, надо их впустить в дом, – послышался Сонин голос.

Кристина ринулась к выходу, все дети за ней.

– Брэйк! Буч! Умка! – позвала мама в приоткрытую дверь. Прибежала Умка, радостно виляя хвостом и ожидая чего‑то вкусненького.

– А где Брэйк и Буч? – забеспокоились дети. Они осторожно открыли дверь и вышли на крыльцо. Тревожные взгляды устремились на завораживающую картину.

Битва в лесу развернулась совершенно бесшумно и так же бесшумно заканчивалась. Во все голоса пели птицы, над цветами порхали бабочки, и казалось, что окружающая природа вообще не замечает происходящего.

А между тем клубы черно‑фиолетовых облаков становились всё меньше, они словно просачивались внутрь земли и больше не поднимались. Перламутровые мечи медленно расплывались в пространстве, образуя радужное сияние между деревьями.

Длиннолапый Буч – дворняга палевого окраса – и весьма подросший овчаренок Брэйк весело резвились на поляне возле забора. Они не замечали ничего необычного, и им было не понять, почему хозяева так завороженно наблюдают за ними, а точнее, за тем, что было позади них.

– Что это, мамочка? – детские голоса слегка дрожали от волнения, но любопытные взгляды поглощали каждый сантиметр увиденного.

Забора, отгораживающего участок от леса, теперь не было, а на его месте красовалось гигантское зеркало, в котором отражалась большая поляна с резвящимися собаками, чуть поодаль сад и вольер, но вместо дома в зеркале почему‑то был лес в перламутровом сиянии и остатках уплывающих куда‑то черных облаков.

Кристина медленно, но уверенно шагнула вперед, дети за ней. Не сводя глаз с таинственного зеркала, семейство подошло к нему, затаив дыхание. И чем ближе они подходили, тем яснее проявлялось отражение дома за их спинами: сверху оно было охвачено тем самым радужным перламутром, а у основания еще клубился густой пар, но теперь уже не черного, а серо‑зеленого цвета, который растекался в стороны, словно отступающий враг.

Женщина осторожно приложила ладонь к зеркалу. «Какое теплое! Будто живое…» – подумала она. Живая поверхность затрепетала от прикосновения, и по ней кругами разошлись мягкие волны.

Дети последовали маминому примеру.

– Это похоже на воду, – сказал Миша и окунул руку внутрь зеркала. Недолго думая, он сделал шаг и погрузился в зазеркальную неизвестность.