Другие слёзы. Сказка для детей, но не только…
– А почему вы не можете пойти с нами? Почему сами не можете поймать эту птицу?! – воскликнул мальчик, едва сдерживая слезы.
– Это именно ваш путь и именно твоя птица, Михаил! – строгое лицо старца смягчилось. – Вот, возьми. Это тебе поможет.
И дедушка протянул сжатую в кулак руку. Сухие старческие пальцы раскрылись, и Миша увидел на ладони переливающийся всеми мыслимыми и немыслимыми цветами камушек.
– Спасибо! – дрожащим от восхищения голосом произнес мальчик. Но, как только он взял камушек в руки, лучезарное сияние вдруг стало меркнуть, и на детской ладошке оказалось нечто похожее на маленькую луну, светящуюся мягким таинственным светом.
А дедушка пояснил:
– Если ты на правильном пути, то камушек будет зажигаться ярче, а если собьешься с дороги, он будет тускнеть.
Миша зачарованно смотрел на подарок. Сестры обступили его:
– Дай посмотреть! Какой красивый!
Соня взглянула назад, туда, откуда они пришли и где уже воцарилась непроглядная темнота. Девочке стало страшновато, она слегка коснулась плеча старца:
– Дедушка, а как же ты один назад пойдешь? Там так темно! И птицы летают черные, огромные.
Старичок улыбнулся.
– Радость моя, я не один. Со мною Бог и Ангел‑хранитель. – От светлой улыбки морщинистое лицо стало молодым‑молодым. – Вот тебе, солнышко мое, помощь в дорогу. (Дедушка протянул девочке мешочек.) Это конфетки. Но непростые! Они силы дают тому, кто обессилел в дороге. Так просто, для услады их есть не нужно! Впереди дальний и трудный путь.
Старец вложил мешочек Соне в руку и, не дожидаясь ответа, заспешил вперед.
Пройдя вдоль отвесной скалы, путники вышли на небольшую каменную площадку. Здесь грохот был пугающе оглушительным. Кристина осторожно подошла к краю площадки: внизу бушевала река Желаний. Серое неприветливое облако окутало хлипкий висячий мост – мост Неведения, по которому им надлежало пройти. Противоположного берега совсем не было видно, мост утопал в непроглядье и страшил неизвестностью.
Кристина вопросительно взглянула на провожатого. В этой гудящей каменной унылости старичок выглядел светлым седовласым ангелом. Невозможно было услышать слова, произнесенные старцем, но она почувствовала, как трепетно забилось сердце при виде благословляющего крестного знамения. Стало ясно: иного пути нет.
* * *
Гул реки Желаний зловеще вползал не только в уши, но и в сознание, делая мысли вязкими и непослушными. Время от времени где‑то далеко раздавался грохот, и в реке поднималась серая волна. Казалось, из воды пытается кто‑то вырваться, но, едва не достав моста, этот неведомый кто‑то обессиливал, и беспощадное течение уносило его всё ниже и ниже.
Кристина уселась на каменный пол в тревожных размышлениях о предстоящем походе. Дети, расположившиеся рядом с матерью, сонно опустили головы – им уже не хотелось ни двигаться, ни думать. Сколько они просидели здесь, никто не знал; хотелось всё забыть и спать, спать, спать. Шум реки одурманивал. «Спать, спать, спать, – шумело в голове каждого. – А проснусь ли я снова? Это уже неважно… Никто ничего не требует от тебя… Спать легко и приятно…»
Вдруг Кристина решительно поднялась с каменного пола. «Ядовитые пары!» – вспомнила она. «Долгие рассуждения только отнимают силы, нужно вывести детей отсюда», – сказала она самой себе.
Никогда еще не приходилось ей так будить детей. Она трясла их за плечи, поднимала на ноги, снова трясла, хлопала ладонью по щекам. Пока она поднимала вторых, первые снова падали, сворачивались калачиком и пытались натянуть на себя воображаемое одеяло. Вспомнив о старце, женщина попробовала растереть детям руки, уши и шею, и постепенно сонное царство начало отпускать пленников.
В грохоте бездумных волн реки Желаний было невозможно услышать друг друга. Кристина сняла блузку, скрутила ее в тугой жгут и обвязала себя вокруг талии. При этом жестами она показывала детям, что надо последовать ее примеру. Кто‑то сразу понял, для чего это было нужно, кто‑то просто действовал из послушания, но все начали раздеваться и скручивать из одежды длинную веревку. И только один Алёша, сложив на груди руки, отвернулся в сторону тропинки, по которой они пришли сюда. Он демонстрировал всем своим видом, что не собирается раздеваться, что это глупая затея.
Рубашки, футболки и даже штаны соединились в длинную веревку. Кристина многократно проверила каждый узел, затягивая его как можно крепче, затем обвязала получившимся жгутом младших детей.
Алексей всё стоял, гордо скрестив руки на груди. Пока мама пыталась криком и жестами объяснить сыну необходимость страховки при переходе по опасному мосту, остальные дети снова стали устало присаживаться, их веки отяжелели, на лицах появилось прежнее равнодушие.
«Медлить нельзя», – подумала Кристина и, с упреком взглянув на старшего сына, подошла к мосту. Идти можно было только по одному, следуя друг за другом. Алексей не был привязан, и это беспокоило всех.
– Иди первый, а я следом, – скомандовала мама Лёше жестами, смирившись с его позицией, но тот только отвернулся.
Вдруг Миша, обессилев от сопротивления навязчивому сну, рухнул на землю, увлекая за собой привязанных девочек.
Кристина подняла младшего на ноги, привела его в чувство, растерев уши и шею, и уверенно шагнула на мост.
Осторожно ступая по старым доскам, она внимательно прислушивалась к своим ощущениям. Вот мост качнулся второй раз – это ступил Миша, еще качнулся – Лиза, еще – Лина, еще – Соня. Далее последовала пауза. Мама остановилась в ожидании. Сердце выстукивало ритм несущегося поезда. Веревочные поручни были расположены настолько высоко, что младшим было явно не достать их. Пришлось расставить ноги шире, чтобы удержаться на мосту, в случае если кто‑то из них потеряет равновесие.
Алёша всё не шел.
«Давай, сынок, давай!» – мысленно умоляла его мать. Неужели ей придется бросить здесь одного ребенка ради спасения остальных?!
Кристина медленно пошла, давая понять Алексею, что назад пути нет. Один осторожный шаг, второй, третий… «Сыночек, миленький, решайся!» Четвертый шаг, пятый…
И вот резкий толчок заставил Кристину крепче сжать поручень, веревка на талии натянулась – это Миша, пошатнувшись, ухватился за нее. Все остановились, дожидаясь, пока мост успокоится после Алёшиного раздраженного шага.
«Слава Богу!» – вырвалось из глубины сердца. И женщина с относительным облегчением продолжила проверять прочность сомнительного моста.
