Единственная Джун
Я был вынужден забрать ее, просто был вынужден.
Убедившись, что Джун успокоилась, переключив внимание на ворс ковролина, я поднимаюсь по лестнице в свою старую спальню в поисках Бабблза. Я бы взял Джун с собой, но не уверен, что смогу с ней подняться по лестнице. Руки слишком ослабли. Вместо этого мне придется спустить для нас вниз одеяла и подушки вместе с Бабблзом и моим любимым ночником, чтобы разогнать темноту.
Я поднимаюсь по ступенькам, иду по коридору, сердце бешено колотится. У меня кружится голова, я рвусь увидеть свою старую комнату впервые после «Страшной Ночи».
Только… восторг угасает, когда я переступаю порог.
У меня перехватывает дыхание.
Слезы застилают глаза.
Все исчезло.
Моей комнаты больше нет. Это просто пустая оболочка.
Стены абсолютно белые. Ярко‑голубой цвет, который напоминал мне летнее небо, перекрасили. Моя мебель пропала. Постеры сорвали, словно их никогда и не было. Даже моя кровать исчезла.
Бабблз бесследно исчез.
Бабблз, где же ты?
Я падаю на колени, сраженный горем. Все исчезло.
Уайетт и его друзья были правы: я просто сирота, неудачник. Я потерял все.
Сквозь пелену слез пробивается тоненький плач Джун, и я вспоминаю, что она нуждается во мне.
Я потерял не все… У меня все еще есть Джун.
Всхлипывая, я спускаюсь по лестнице, проводя тыльной стороной ладони по лицу, дабы избавиться от слез.
– Прости меня, Джун, – шепчу я, опустившись рядом с ней на ковер. Моя рука пульсирует от боли, но я не обращаю внимания. – Я не хотел оставлять тебя так надолго.
Она произносит «га‑га», когда я обхватываю ее и притягиваю к себе. Мы лежим посреди гостиной, в том самом месте, где я нашел своих родителей. По лицу катится слезинка, и я смотрю в потолок, как делала мама, когда молилась по ночам.
– Я здесь, – говорю я вслух. – Я дома.
Интересно, летают ли мама с папой высоко над радугой в ожидании меня? Может быть, они не могли найти меня, потому что я был не здесь и они не знали, где меня искать.
«Сейчас я здесь», – повторяю я про себя снова и снова.
Может быть, они наконец‑то вернутся за мной.
Может быть, они полетят домой.
* * *
Мои родители меня, конечно же, так и не нашли, но нашли другие.
Родители Гэри Киблера, если быть точным.
Они жили по соседству, и в ту ночь их разбудил подозрительный звук. Это был я, когда бросил камень в окно: Бутч Кэссиди[1] в миниатюре.
Киблеры привели нас домой, к ужасу Саманты и Эндрю.
У Саманты началась истерика. Настоящая истерика. За все годы, что я ее знаю, я видел Саманту Бейли плачущей всего три раза, и это был один из них.
Второй и третий раз произошли гораздо позже.
Мне наложили швы на левую руку, но чудесным образом малышка Джун вернулась домой без единой царапины. Я пообещал, что со мной она в безопасности, и сдержал слово.
Я держал его долгое время.
Так долго, как только мог.
Но… я должен был знать, что никто не может держать подобное обещание вечно.
Даже мама.
Но я к этому еще вернусь. Во‑первых, вы должны знать, что та ночь открыла новую главу для меня и семьи Бейли. Это был не только последний раз, когда я переступил порог дома моего детства, но вскоре я покинул и дом Бейли.
Менее чем через два месяца мы переехали.
Глава четвертая
«Первый шаг»
Брант, 8 лет
– Подходящий денек, чтобы кого‑нибудь спасти, – кричит Тео. – Поторопись, Пич! – бросает он нам через плечо, в то время как я плетусь позади вместе с Джун, которая уже выбивается из сил. Ей всего два года, и у нее слишком маленькие ножки.
Она хмурится, что выглядит скорее очаровательно, чем злобно.
– Я Джун! – кричит она в ответ.
Тео называет ее Пич, как в «Марио», но Джун это не нравится.
Мы несемся по заднему двору нашего дома, где растет множество фруктовых деревьев, здесь есть огородик и домик на дереве, специально сделанный мистером Бэйли.
Мы живем здесь уже почти два года, и, наверное, это мое самое любимое место на свете по нескольким причинам.
Во‑первых, здесь ничто не напоминает мне о «Страшной Ночи». Мне не приходится выглядывать из окна и видеть подъездную дорожку моего старого дома, вглядываться в знакомые кирпичи и камни, пока я жду автобус на остановке. Мне не приходится проезжать на велосипеде мимо унылого, заросшего газона или смотреть на террасу и вспоминать момент, когда мама в последний раз назвала меня хорошим мальчиком.
[1] Бутч Кэссиди (англ. Butch Cassidy) – известный американский грабитель банков и поездов, а также лидер «Дикой банды».
