Экзос

«Сейчас придушу», – промелькнуло в голове парня весьма заманчивая мысль, но взяв себя в руки в очередной раз, не подал вида.

Они выскочили на другую дорогу, попутно подрезав несколько автомобилей, и помчались вперёд, ловко лавируя между машинами, не сбавляя скорости.

– А ты значит ещё и учишься? – продолжал задавать вопросы таксист, в корне изменив своё отношение к пассажиру.

– Без комментариев, – тихо ответил Ник.

– Ты вроде обмолвился об юридической карьере, – не обращая внимания на холод в интонации, продолжал спрашивать шофёр. – Так ты юрист?

– Без комментариев, – вновь пробормотал пассажир.

– Ну, ты молодец, парень! – водителю были откровенно безразличны ответы Ника, для себя он уже всё решил. – Это хорошо, что Эшли по такой группе фанатеет. Хороший ты пример ему подаёшь. Так держать!

– Без комментариев, – машинально повторил Ник.

***

Таксист оказался довольно неприятной личностью и на протяжении оставшегося пути неоднократно напоминал Нику о его обещании, что молодой человек в свою очередь не отрицал, но мысленно твёрдо решил уклониться.

Вскоре за поворотом показалось здание крупнейшего в городе ночного клуба «Закат». Его название переливалось диодными лампочками в лучах заходящего солнца.

Ник пулей выскочил из машины, едва она остановилась.

– Про автограф не задуть! – крикнул ему в след шофёр, но бывший пассажир даже не обернулся.

С трудом сдерживая себя, чтобы не привлекать внимания и не мчаться со сверхчеловеческой скоростью (на которую Ник был способен), вокалист «Экзос» влетел в здание клуба с чёрного хода и тут же замер.

На середине лестницы стоял высокий мужчина лет тридцати с длинными тёмно‑каштановыми волосами до плеч, часть которых была собрана на макушке прищепкой для волос. Он выглядел уставшим и больным. Тёмные круги под глазами резко оттеняли бледную кожу на осунувшемся лице, а тёмно‑карий взгляд буквально прожигал опоздавшего насквозь.

– Мне всё‑таки нужно было послать за тобой машину, – тихо проговорил мужчина.

– Неважно выглядишь, Эд, – ответил Ник, пытаясь придать своему голосу небрежную интонацию, но напряжённость во всём теле сказывалась и на связках.

– Тебе бы следовало сейчас переживать о другом, – холодно проговорил Эдвард Гир, и, развернувшись, тяжёлой поступью начал подниматься по винтовой лестнице.

– Вы настроили мой микрофон? – Уже в следующее мгновение Ник нагнал гитариста и теперь отставал от него только на пару ступеней.

– Отчасти. Звукарь достроит остальное в процессе.

– Не нужно было отговаривать Тони заехать за мной, – по‑прежнему пытаясь перевести разговор в нейтральное русло, произнёс вокалист, неловко улыбаясь и нервно почёсывая затылок.

– У управляющего другие планы, – сухо перебил его Эдвард.

– Но я думал…

– Сказал же, тебе стоит переживать о другом! Иди в гримёрку и на сцену.

Ник хотел что‑то ответить, но потом решил, что не стоит испытывать судьбу. Поэтому ловко обогнав Эдварда на узкой лестнице, помчался вперёд с нечеловеческой скоростью.

– У тебя разрядился телефон, и ты опоздал на шесть часов, – монотонно пробормотал Эдвард, бесшумно входя в гримёрную комнату, где Ник уже застёгивал кожаный ремень с металлической бляшкой.

Лидер группы размеренно и неторопливо подошёл к одному из стульев и опустился на него. Затем устало опёрся о стол локтем и поставил подбородок на сжатый кулак.

– В институте пришлось пересдавать зачёт, который я пропустил из‑за прошлого концерта, – натягивая узкую футболку с серебряным отливом и рокерской символикой, ответил юноша. – Наш декан уже слышать не желает ни о какой группе. Как думаешь, может натравить на него Тони?

– Я думаю, что два хобби для такой жизни, как наша – многовато, – беспощадно ответил Эд.

– Я не брошу институт! – вскричал Ник, резко поворачиваясь к гитаристу. – Управляющий сказал…

– Управляющий занят другими делами, – перебил его Эдвард. – Наша же задача…

– Я помню, Эд! – раздражённо ответил вокалист и слишком сильно дёрнул кожаную жилетку, отчего нитки в швах с треском разорвались.

– Контролируй себя, Николас, – посоветовал гитарист, поднявшись со стула и сняв свою жилетку, протянул молодому человеку.

– А как же ты? – недоумевал Ник.

– Сегодня обойдётесь без меня. Люк справится и один. К тому же этот концерт не особо важен для нас. Шевелись! Не хотелось бы, чтобы твои фанатки разнесли это место.

– Там и твои фанатки есть, – попытался пошутить Ник, но Эдвард юмора не оценил, и неловкая улыбка угасла на губах студента.

Со стороны зала доносились возбуждённые крики толпы, заглушившие последние аккорды песни.

Эд недовольно цокнул языком и толкнул растерявшегося Ника к дверям.

– Давай уже! – грубо приказал он. – Лис спела весь свой репертуар, поэтому дальше работаешь без передышек, не то фанаты разнесут здесь всё к чертям.

***

На сцене творилось нечто невообразимое. Гитарист и басист стояли у самого края сцены и поглощённые импровизацией, словно бы переговаривались, подтрунивая, шутя и общаясь с помощью инструментов.

Полный зал фанатов затаив дыхание жадно вслушивался в каждую ноту, поглощая музыку, будто некую исповедь. Исполнение музыкантов было настолько захватывающим, что аккомпанирующие им ударные и синтезатор полностью растворялись в их диалоге.

У самых кулис, завороженно стоял маленький мальчик, сжимая в руках блок‑флейту и так же, как и зрители, неотрывно следил за своими старшими коллегами. Но вот соло гитар подошло к концу и мальчик, встряхнув головой, поднес флейту к губам и подхватил последний надрывный звук гитары, продолжив уже свою нежную, невесомую мелодию, напоминавшую музыку ангелов.

Первой Ника и Эда заметила клавишница. Она раздражённо глянула на опоздавшего вокалиста и, не скрывая своего презрения, перевела взгляд на Эда. Лидер ответил на него коротким кивком, и девушка вновь вернулась к исполнению своей партии.

– «Изгнанник»? – удивился Ник, узнав гармонии.

– Мы планировали оставить его на конец, – проговорил Эд негромко, но Ник отчётливо слышал каждое слово, даже не напрягаясь. – Но по твоей милости пришлось изменить программу.