Форсайт
Сон – это сон. Какой бы он ни был подробный, но ты всегда чувствуешь его нереальность. Все вокруг словно бы плывет, становясь ясным лишь там, где концентрируешь внимание.
Вот и мне вначале снился сон, обычная белиберда, в которой я был школьником, потом как‑то сразу оказался в институте и мучительно пытался решить задачу, но формулы растекались и плясали перед глазами, а потом мне потребовалось рассказать какому‑то иностранцу, что надо посмотреть в Москве, причем он не понимал ни русского, ни английского, и я махал руками, будто персонаж комедии…
А потом я услышал шорох и проснулся.
Точнее – выскочил в форсайт.
Было темно и холодно. Какое время года в форсайте – я не знал, мне кажется, тут гораздо меньше сезонные перепады температур. Но ночью явно минусовая, не зря же сыпется мелкая снежная крупка.
Я по‑прежнему лежал у стены, замотавшись в горы одежды и одеял. Подушка под головой даже слегка согрелась. Однако разглядеть я ничего не мог.
Пошарив рукой (движение явно осталось от того меня, который обитает в Мире После), я достал из‑под подушки фонарик. Там же лежал и нож.
Но свет я включать не стал, потому что шорох повторился. Он шел с улицы, из‑за окна. Нехороший шорох, будто что‑то огромное, длинное, чешуйчатое терлось о стену дома, слепо шарило, принюхивалось…
Звук прекратился.
Почему у меня нет нормального оружия? Почему в этом кошмаре увалень Миша ходит с громадным пулеметом, а я только с ножом?
Из‑за стены вновь послышалось шуршание. Зашелестела рвущаяся пленка, которой было затянуто окно. Звякнула решетка.
Я лежал, обмирая, затаив дыхание.
И почему‑то твердо знал – свет включать нельзя. Свет мне не поможет.
Решетка загремела, будто ее дергали со всей силы.
Я сжал рукоять ножа, но доставать его из ножен не стал.
Снова загремело. Подуло холодным, ледяным.
И мягкий, тонкий голос – то ли девушка, то ли ребенок – произнес:
– Кто здесь? Кто здесь? Мне страшно…
Вот же новость, а мне, можно подумать, весело!
Чертова таблетка, чертов Григорян, чертов Центр изучения форсайта!
Глава четвертая
Когда ты в форсайте, то не владеешь памятью себя из будущего. Но какие‑то базовые вещи, на уровне инстинктов, остаются. Тот я, из Мира После, знал, что отзываться нельзя – точно так же, как нельзя сейчас включать свет или убегать.
Но во мне все вопило: «Ответь, зажги фонарь, спасайся бегством!»
Это ведь самые простые инстинкты, самые древние. Если с тобой заговорили – попытайся договориться. Если не знаешь, в чем опасность, посмотри. Если бороться невозможно – убегай.
Я вцепился зубами в запястье, чтобы не закричать. Лежал, покрываясь холодным липким потом.
– Помогите, пожалуйста… помогите…
Если бы решетка периодически не начинала трястись с такой силой, будто ее слон бивнями поддевал, я бы не выдержал, отозвался.
– Тут так темно и страшно… – продолжал жаловаться голос. – Так одиноко…
Еще один рывок решетки. Выдержит или нет?
Скрежет. Но не чисто металлический, а словно исполинские челюсти пытаются грызть железо. Противный, скрипящий скрежет…
Потом все затихло.
Тварь, едва не вырвавшая решетку, ушла?
В форсайтах я встречал четыре вида монстров.
Во‑первых, летающие твари. Они обычно кружат где‑то в облаках, порой выныривая вниз, но никогда не спускаясь к улицам. На вид они странные, хотя толком я их не разглядел. Широкие неровные крылья, словно покрытые не перьями, а чешуей или кожей, короткое и раздвоенное на конце тело. В общем, что‑то крылатое и размером с человека.
Повторюсь, вниз они не спускались, поэтому я не знал, опасны ли они и на кого реально похожи.
Во‑вторых, в темное время суток по улицам, обычно вдоль стен домов, шныряли мелкие твари, похожие на крыс размером с фокстерьера. Морды у них были тупые, пасти зубастые, но небольшие, тело покрывала короткая шерсть, темно‑серая или черная. Агрессивности они не проявляли, в стаи не сбивались, хотя я подозревал, что если уснуть на открытом месте, могут и попробовать сожрать. А так скорее падальщики, неприятные, но осторожные.
В‑третьих, тут водились серпарды. Их в форсайте видели многие, название было на слуху. Я встречал их один раз – парочку здоровенных, размером с барса, кошек. По пропорциям, форме головы, раскраске – обычные дворовые кошки. Можно было бы предположить, что в Мире После они каким‑то образом укрупнились… вот только у серпардов была неестественно длинная шея. Не торчащая вверх, как у жирафа, а вытянутая вперед гибкая шея почти метровой длины. Иногда серпарды поднимали ее вверх, оглядываясь, становясь почти вровень с человеческим ростом, но большей частью держали шею наклоненной примерно на сорок пять градусов, будто мелкие пушистые диплодоки. По‑моему, это очень неудобно, опасно и не имеет особого смысла, но что тут имеет смысл?
Серпарды посмотрели на меня недобро, но прошли мимо. Я считал их умеренно опасными.
А вот варгов я видел трижды (включая вчерашний форсайт), и они, несомненно, были самыми агрессивными.
Один раз гигантский волк промчался по улице, преследуя человека. Я наблюдал за погоней из окна. Не знаю, чем все закончилось, криков я не слышал, но вообще‑то варг был крайне целеустремленным.
Второй раз варг возник на детской площадке, где расположился какой‑то стихийный рынок. Это само по себе редкость, люди в Мире После не склонны собираться вместе, а все необходимое добывают большей частью мародерством в магазинах и пустых квартирах. Но все‑таки товарные отношения пережили и апокалипсис. Форсайт застал меня внимательно разглядывающим разложенные на пластиковой скатерти вещицы… ну вот не придумать иного слова для этого хлама: колченогие пластиковые солдатики, перегоревшие лампочки накаливания, вилки (у каждой аккуратно отломлен один из зубцов), начатые пузырьки с лекарствами (причем этикетки были старательно оторваны), расплющенные золотые и серебряные украшения (в некоторых чудом сохранились какие‑то камешки). В общем, торговка, стоящая над всем этим богатством, продавала или обменивала никому не нужное барахло!
Я даже не стал проявлять инициативу, позволил себе из будущего перебирать и рассматривать вещи. Что ему тут нужно, зачем? Может, торговка заинтересовала? Да ну нафиг, немолодая, некрасивая, с гнилыми зубами и синяком под глазом…
