Форсайт

– Не встречал там техники на ходу, – признался я. Подошел к концу одного из столов, уставился на HVLAR. Потрогал, взял в руки.

– Неужели доводилось иметь с таким дело? – спросил Иван.

Я вдруг понял, что, как только потянулся к оружию, он оказался рядом.

Не сомневаюсь, готов меня вырубить за долю секунды, если сочтет, что это нужно.

– Там – доводилось, – ответил я. – И, знаете, не «с таким». Мне кажется, что «с этим самым».

 

 

Глава пятая

 

Ни о каком серьезном обучении, конечно же, речи идти не могло. В тире, который на весь день был отдан в наше распоряжение, хранилось почти две сотни стволов. Самых разных, от широко распространенных и всем известных хотя бы по фильмам, и до экзотических или безнадежно устаревших, вроде «мосинки».

К примеру, часто ли вы слышали про российский автомат «АЕК‑971»? Японскую винтовку «Хова Тип 20» и южноафриканский автомат «Вектор»? Или французскую винтовку «Фамас», которую Иван почему‑то называл «горном» и поморщился, когда взял в руки?

– По какому принципу отбирали? – спросил я, ожидая услышать что‑нибудь вроде «что нашли».

Но Иван ответил серьезно:

– Все, что сумели опознать по рассказам форсайтников, и более‑менее распространенное у нас.

– «Хвлар»? – поразился я.

– Кто‑то упоминал, – кивнул Иван. И осклабился: – А еще мне хотелось из него пострелять, в Москве их всего два… было.

Все обучение состояло в том, что я заряжал оружие, снимал с предохранителя, делал один‑два выстрела. Иногда Иван меня поправлял, иногда молча кивал и передавал другой ствол.

Как ни странно, но с охотничьими ружьями было больше всего возни.

На обед мы не ходили, нам принесли судки с горячей едой.

В итоге за семь с половиной часов я выстрелил из двух сотен огнестрелов и слегка от этого обалдел. Две с небольшим минуты на каждый ствол… даже не думал, что такое возможно.

У меня болело плечо, ныла правая рука, а на указательном пальце, несмотря на перчатки, появилась мозоль. В ушах звенело, стрелковые наушники не спасли. Глаза слезились от порохового дыма, хотя вентиляторы старались изо всех сил.

– Ты не прирожденный стрелок и никогда им не станешь, – подвел итоги Иван, вручая мне «хвлар». – Но… – он улыбнулся. – Ты оружия не боишься, чувствуешь его, а оно тебя любит. Выстрелить ты всегда сумеешь, вот только поможет ли это…

Я выпустил короткую очередь из пулемета и положил его на стойку.

Выдохнул.

И взмолился:

– Может, хватит на сегодня?

Хотел еще сказать, что меня ноги не держат, но вовремя прикусил язык.

– Хватит, – ответил Иван. – Завтра с тобой будут работать врачи. Быстрый курс тактической медицины… ну и вопросы свои задашь.

Я кивнул. Иван посмотрел на часы – старомодные, со стрелками.

– Да, пора заканчивать. У тебя время помыться, поужинать и бежать на собрание. Не забудь, в семь тридцать!

– Вы там будете?

– Нет, я уезжаю. Меня отозвали на день, с тобой поработать.

Он даже похлопал меня по спине, что, наверное, с его стороны было равносильно хвалебной оде.

– А у вас есть форсайты? – спросил я, когда мы выходили.

Иван на миг замешкался. Но ответил:

– Был. Один.

Дальше можно было не спрашивать. Я и не стал.

 

Отмыться от пороховой гари, кажется, не удалось. Или запах въелся в ноздри? Но я сделал все, что мог, извел полфлакона душ‑геля, вытерся и переоделся в чистое.

Одежда лежала на кровати – три раздутых пластиковых пакета с бельем, рубашками, парой джинсов и даже тапочками. Все было моего размера, судя по этикеткам, закупались в большом и дорогом торговом центре.

С бюджетом у «дядюшки» дела явно обстояли неплохо.

На ужин я прибежал без пяти семь. Лены уже не было, в сторонке пили чай «летние» – приветливо помахали, я кивнул, но отправился к другому столику.

За ним мальчик Миша сосредоточенно уминал котлету с пюрешкой.

– Привет. – Я сел напротив.

– Добрый вечер. – Миша блеснул очками и продолжил ужинать.

– Я тебя не сдавал, – сообщил я. – Нас, оказывается, отслеживают.

– Мне объяснили, – признал Миша. – Мы вроде теперь напарники?

Я кивнул.

– Вы ужин возьмите, – посоветовал подросток. – А то уже убирают с раздачи.

Выглядел он так невозмутимо, словно провел в этом центре как минимум несколько недель. Я сходил к раздаче, взял пару кусков жареной трески. Пюре уже не осталось, я набрал овощей и тушеной капусты.

Когда я вернулся с подносом, Миша уже покончил с котлетой и пил не то кофе, не то какао. Он с любопытством глянул на мой выбор, поморщился и сказал:

– Сплошной ЗОЖ. Как вы ночью выкрутились? Я на самом интересном месте проснулся.

– Ты меня не пристрелил, и на том спасибо.

– Почему мы в будущем не помним, что уже встречались?

– Не знаю. Может, объяснят хоть что‑нибудь.

Он кивнул. Пробормотал:

– Есть у меня одна идейка… Ладно. Знаете, куда идти?

Я покачал головой. Попробовал рыбу – суховатая, но вкусная.

– Подожду вас, – решил Миша. – Я уже выяснил, где здесь что… Как вам Артур Давидович?

– Вроде ничего, – уклончиво ответил я.

Пока я ел, мальчик сходил к стойке и взял пару пирожных. На мой взгляд – излишних для него, но это не моя забота. Спросил:

– Ты здесь с мамой или папой?