Гарем шоколадного зайки. Дело гангстера боится

– Вздорная особа, – вздохнула Кира. – От такой лучше бы держаться подальше, если не хочешь, чтобы она ославила тебя на весь свет.

– Все правильно. Язык у Ольги – словно помело.

– А рот – как помойка. О, смотри!

– Что там?

– Помойка, а за ней какая‑то вывеска! Похоже, мы нашли этот бар!

Бар располагался в здании торгового комплекса из тех, что еще в восьмидесятых годах прошлого столетия понастроили по всему городу в изрядном количестве. В народе эти торговые комплексы носили название «стекляшки». На первом и втором этажах обычно располагались продовольственный и промтоварный магазины, кулинария или ресторан.

Боковые пристройки также активно использовались. Их почему‑то сильно полюбили всякие там подростковые клубы и спортивные секции. Но тут вместо юношеского клуба имелся бар. Вид у него был довольно жалкий. И при других обстоятельствах подруги бы ни за что не пошли в такое заведение, так как ничего, кроме сильно разбавленного пива или паршивого растворимого кофе, вам тут не подадут. Да еще и сдерут при этом втридорога, нахамят и попытаются обсчитать. Каким‑то образом все худшее из давно сгинувшей сферы обслуживания советского периода продолжает жить в таких вот местах.

Однако сейчас подругам выбирать не приходилось. И, посмотрев на неказистую железную дверь с криво намалеванной на ней надписью «Красная перчатка», подруги все же вошли внутрь. Пластмассовые столики были накрыты клеенчатыми скатертями, липкими даже на взгляд со стороны. На каждом столике стояла пластиковая вазочка с искусственными цветами, которые каким‑то образом умудрялись выглядеть пожухлыми.

Ассортимент тут тоже не радовал. В баре было выставлено пять видов водки, два отечественных коньяка и несколько бутылок с дешевым плодово‑ягодным вином и портвейном. Лежащие под стеклом котлеты заставили подруг содрогнуться. Винегрет привел их в отчаяние. И непонятное месиво под названием «Салат «Столичный» выглядело так, словно один раз его уже поели.

Подруги переглянулись, стараясь поддержать друг в друге бодрость духа. В конце концов они сюда пришли не обедать. Им нужно найти Славку. А вот интересно: не он ли сидит за дальним столиком, уставившись в единственное украшение бара – большую плазменную панель?

– Простите, – обратилась Кира к тетке за стойкой, которая изучала подруг недовольным взглядом. – А можно вас спросить…

– Чего заказывать будете?

– Мы? Мы вообще‑то…

Взгляд продавщицы красноречиво сказал Кире, что если она не сделает заказ, то разговаривать с ней тут вообще никто не будет.

– Хорошо, нам два сока и… и…

Кира попыталась нашарить взглядом что‑нибудь наименее опасное для здоровья.

– И булочку.

– Это не булочка, это пончик.

– Тогда пончик.

– Один?

– Два, два пончика! – решилась Кира. – Или даже три.

Тетка фыркнула, но, так как других посетителей все равно не было, заказ принесла быстро. И даже осведомилась куда более любезно, чем в первый раз:

– Чего еще?

– Скажите, это ведь Слава там у телевизора сидит? – решилась задать свой вопрос Кира.

– Он самый.

И тетка вновь отвернулась от подруг. Девушки взяли сок и пончики и пошли за столик. К их удивлению, сок оказался вполне сносным, не похоже, чтобы его сильно разбавили, а пончики были даже вкусными. Вряд ли их выпекали в этом месте, но поставщик пончиков был человек хороший, в тесто не жалел масла, а глазурь была ровной и красиво посыпанной разноцветной крошкой.

Девушки с удовольствием съели пончики, но так и не решили, как им привлечь к себе внимание Славы. К счастью, их выручила тетка за стойкой.

– Слава! А, Слав! – окликнула она парня. – Чего сидишь‑то? Клиентки пришли, тебя спрашивают!

Парень оторвался от футбольного матча и взглянул на тетку.

– Чего уставился? – хмыкнула та. – Вон сидят, подойти боятся!

Теперь Слава взглянул на подруг. Глаза у парня были нехорошие, какие‑то мутные, а слишком узкий зрачок «плавал», словно не в состоянии сфокусироваться на одном предмете.

– Ко мне? – сиплым голосом произнес Слава. – Ну, пошли.

Он вывел девушек из бара и подвел к задрипанной жизнью ржавой «девятке». Когда‑то машина носила на своих боках краску, звучно именуемую «цветок фуксии», но годы и нелегкая судьба превратили «фуксию» в подобие бледно‑розовой промокашки, которую раньше подкладывали в тетради школьников, чтобы не пачкались чернилами.

Щелкнув сигнализацией – подумать только, она тут была, – Слава кивком приказал девушкам садиться. И, отъехав от бара, деловито поинтересовался:

– Ну, сколько вам?

– Нам… Нам на все!

И Кира протянула парню тысячу рублей. Она понятия не имела, сколько стоит доза, но полагала, что тысячи хватит. Так и вышло. Слава взял деньги, потом вытащил откуда‑то из‑под сиденья крохотный пакетик и сунул его Кире.

– Все. Разбегаемся.

– Нет, погоди, у нас есть к тебе вопрос.

– Чего еще? – заметно напрягся парень.

– Ты ведь знал Марго? Маргариту Царскую?

Было ясно, что парень ожидал чего угодно, но только не этого вопроса. Он тут же заметно расслабился и кивнул:

– Это она вас ко мне послала? Чего же сразу не сказали? А ну, давай обратно.

И, забрав у Киры пакетик, он тут же обменял его на другой, чуть‑чуть побольше.

– Теперь порядок?

– Не знаю, что тебе и сказать. Мы вообще‑то не за этим сюда пришли.

– А зачем?

– Понимаешь, мы расследуем дело об убийстве Марго и…