Город, где начинаются дороги
– Они всё лето здесь живут? – спросила Люда. – А зимой где? Под лёд что ли прячутся?
– Их время от того дня, как росы отомкнуты, – ответила бабушка Велимира, – а это во всякой стороне по‑своему бывает. Весна‑красна хоть и Богиня, но одновременно всюду явиться тоже не может, куда‑то раньше придёт, куда‑то опосля. Вот и русалочки, где раньше появятся да и задержаться могут до самого Листопада месяца, а где и проснутся позднее, и погостят лишь до Вересеня. Живут они в дуплах деревьев по берегам речек да озёр, туда и возвращаются на зиму.
Люда слушала как заворожённая. Это была совсем иная сказка, не про храбрых царевичей и мудрых Василис, даже не про Бабу Ягу с Кощеем Бессмертным. Да и сказка ли это? Люде показалось, будто её коснулось нечто более древнее, чем все записанные сказки, нечто вполне реальное, незримо присутствующее где‑то совсем рядом…
Хотя почему «незримо»? Русалку‑то она видела…
– Ну что, милая, подкрепилась? – спросила бабушка Велимира, поднимаясь из‑за стола. Милогляда тоже встала, а за ними и Люда.
– Да, спасибо, всё очень вкусно было!
– Теперь можно и путь продолжать. Милогляда, где клубочек‑то?
– Вот он, бабушка.
– Ну пойдём на крылечко‑то.
Все вышли из избы. Бабушка Велимира снова отдала Люде клубочек и сказала:
– Приведёт он тебя к моей младшей сестре. Она недалече от деревни живёт, на выселках. А уж там тебе помогут и до Города добраться.
– До какого города, бабушка? – спросила Люда. – Мне вот и ворона тоже в городе искать сказали…
– Ты не только Ворона, ты и брата вернее всего там отыщешь. Дойдёшь – увидишь, что за Город, а сейчас не мешкай, путь‑то не близкий.
Немного успокоенная словами о брате, Люда попрощалась с бабушкой и Милоглядой, снова пустила клубочек катиться и отправилась следом.
Долго ли, коротко, но в какой‑то момент Люда заметила, что клубочек катится уже не просто по траве между деревьев, а по тропинке. Тропинка вывела к опушке леса, оттуда – в поле и на дорогу. Нет, разумеется, не асфальтированную, а грунтовую, просёлочную, накатанную колёсами телег и утоптанную лошадиными копытами. Там, где к ней примыкала другая дорога, поменьше, клубочек свернул, и в скором времени впереди показались крыши домов.
«Наверное, это и есть выселки, – подумала Люда. – Большая дорога ведёт в большую деревню, а маленькая сюда. Интересно, за что этих людей выселили?»
Из названия ей казалось, что выселки должны выглядеть мрачно и угрюмо, но всё оказалось совсем не так. Дорога (которую уже стоило называть улицей) обходила четыре двора, огороженных крепкими заборами. По воротам, калиткам и наличникам вились затейливые резные узоры, из‑за чего вся улица выглядела необычайно нарядно. Клубочек, миновав три дома, подкатился к самому дальнему и остановился перед воротами. И даже прыгать не стал. Видно, всё – довёл, куда требовалось.
Люда остановилась в нерешительности. Мама рассказывала, что прежде в деревнях двери не запирали, и в дом можно было войти без стука, но это, наверное, своим, деревенским, все же друг друга знали. А чужим? Может, всё‑таки постучать? Но стук в ворота вряд ли услышат. Тогда войти во двор и постучать уже в дверь?
Пока она так размышляла, сзади послышалось:
– О, да у нас гости!
Люда обернулась и увидела девушку с коромыслом. Она приветливо улыбнулась и кивнула на клубочек:
– От тётушек идёшь?
– Да, – ответила Люда, вспомнив, что бабушка Велимира говорила про свою младшую сестру.
– Забирай его, пойдём, – сказала племянница Бабы Яги и повела Люду во двор.
Из будки высунулся большой лохматый пёс. Он подозрительно принюхался, но решил, что раз девочка зашла вместе с хозяйкой, то беспокоиться не о чем, и улёгся обратно.
В настоящей деревне, тем более в такой, Люда не бывала ни разу, и с любопытством оглядывалась. На дворе было множество построек, о назначении которых она могла только догадываться. Наверное, там живёт домашняя скотина и хранятся разные… ну разные нужные для хозяйства вещи. Под навесом стояли телега и сани. Из какой‑то книжки Люда знала название «рóзвальни» и теперь вдруг поняла, что это именно они: сани с узким передком и расходящимися врозь – «разваливающимися» – боками. Она тихо порадовалась открытию.
Девушка тем временем опустила свою ношу, убрала коромысло и взяла одно из вёдер, кивнув Люде на второе:
– Поможешь?
И то правда, с коромыслом в этакие двери не пройти. Люда взялась за ручку. Ох, как же она их таскает?! Деревянное ведро, полное воды, – это вам не сумка с картошкой из магазина. Люда постаралась нести аккуратно, но, заходя из сеней в избу, всё‑таки зацепила ведром высокий порог. Ледяная вода плеснула на пол и на ноги. Люда ойкнула, но стерпела. Начнёшь прыгать – всё опрокинешь.
– Что, холодна водица? – улыбнулась девушка, забирая у Люды ведро – своё она уже успела поставить на лавку. – У нас колодец глубокий, вода вкусная, попробуй, – и протянула ковшик с головой уточки на конце ручки.
Люда зачерпнула воды. Она вправду оказалась вкусной и такой холодной, что заломило зубы. Но всю дорожную усталость как рукой сняло.
– Ну давай знакомиться. Меня Радославой зовут, а тебя?
– Люда.
– Людмила… Хорошее имя. Садись, Людмила, сказывай, с чем пожаловала.
– Мне клубочек бабушка Велимира дала, отправила к своей младшей сестре. Это мама твоя? (Радослава кивнула.) Сказала, что там… ну то есть здесь мне помогут брата найти.
– Матушки нет сейчас, – ответила Радослава. – Она в деревне у бабушки с дедушкой гостит. Вчера с дядей Хватом уехала, завтра к вечеру вернуться обещалась.
– Ой, а что же делать? Мне до завтра нельзя… Бабушка Велимира сказала, меня в город проводят.
– Так тебе в Город? – обрадовалась Радослава. – Тут мы и сами справимся. Батюшке только сказаться надо, я как раз ему обед понесу. Со мной пойдёшь или отдохнёшь с дороги?
– С тобой, – подскочила Люда.
– Да сиди, сиди, пока соберу, – улыбнулась Радослава и захлопотала у печи. Люда снова опустилась на лавку и принялась за любимое дело – глазеть по сторонам.
