Городской роман или Школа Карабаса

– Все равно я не верю, чтобы мой папа меня продал! Ему просто надо было рассчитаться с банком. Там грозили квартиру отнять.

– Ну, это дело твое: верить или нет, – отмахнулась от нее Вика, однако через минуту предложила: – Хочешь сейчас получить от меня дельные советы?

– Какие?

– Во‑первых, иди и суши волосы под феном в гримерной. Прическа к двум часам дня обязана быть сухой. А во‑вторых, ты сейчас новенькая. Новенькими – девочки здесь бывают только первые два месяца; пока не начинают обслуживать посетителей в кабинетах. До этого с ними занимается только Карабас; и всегда – в первую очередь! Поэтому сегодня, как приедет – займется тобой!

– Почему ты так называешь Вадима Петровича? – решила узнать у нее Надя.

– Про Буратино сказку помнишь?

– А то!

– Так вот, знай! Вадим Петрович, как Карабас нас дрессирует. Он очень хитрый дрессировщик. Но он не всегда жесток, его можно уговорить – не наказывать. Ей‑богу! А впрочем, обучение и наказания здесь, как говориться, ходят паровозом. Просто твое внимательное и точное выполнение упражнений поможет тебе избегать вздрючку. Хотя… – и немного помолчав, девушка все же решила договорить: – порой некоторые упражнения больше смахивают на наказания.

 

Глава 5

 

Вика немного ошиблась, предположив, что сегодня Карабас будет заниматься только Надей. Ибо, подъехав на своем «VOLVO» к клубу, как обычно, к двум часам дня Вадим Петрович вынужден был решить ряд юридических и финансовых вопросов. Тренировать воспитанников было просто некогда. Только во время обеда он вызвал новенькую из‑за стола на кухне, потребовав, чтобы та тут же шла в спортзал.

Убедившись, что на девочке надеты вчерашние, уже починенные охранником, босоножки, хозяин приказал ей пройтись туда‑сюда по помещению с откидыванием ног в сторону. А когда через некоторое время Надя оказалась прямо перед мужчиной, он остановил ее словами:

– Достаточно! Походка стала намного тверже. Не достает пока изящества, но время на его приобретение еще есть, – после чего бесцеремонно уставился на ее стринги, откуда во все стороны торчали светлые нижние волосики девочки. «В таком неопрятном виде перед публикой никак нельзя!» – подумал про себя Вадим Петрович, и уже через минуту отдал приказ:

– Снимай трусы и залезай на кресло! – зажигая яркое освещение гинекологического оборудования, чем ввел девочку в ступор. Добиваясь послушания, хозяин строго спросил:

– Хочешь дать мне свой поясок?

Этого Надя не хотела, а потому вынуждена была быстро стянуть с себя стринги. И пока раскрасневшаяся от стыдливого смущения девочка без трусов принялась развешивать свои ноги – мужчина достал из ящика стола расческу, ножницы и электробритву, которую подключил в розетку над столом. При помощи этих инструментов хозяин заведения – как заправский парикмахер – подстриг и выбрил естественную растительность между ног Нади. Оставленные им волосики – в форме вытянутого сердечка – указывая на физиологическую зрелость девочки, могли уверенно прятаться под любыми стрингами. А в дальнейшем Надежда узнала, что процедуру по поддержанию такого внешнего вида у хозяина проходили все без исключения воспитанницы данного заведения.

Закончив стрижку, мужчина положил инструменты назад в стол и распорядился:

– Убери‑ка за собой мусор, потом прими душ; после чего в банном полотенце и босоношках приходи в кабинет с шестом, где мы вчера занимались. Свою одежду принесешь в руках.

Минут через двадцать Надя вновь предстала перед хозяином, держа одежду в руках. С ее мокрых волос, которые под душем потеряли свои кудряшки, на голые плечи изредка стекали капельки воды.

– Положи одежду на кушетку и подойди ближе, – потребовал Вадим Петрович. Но как только девочка подошла к нему – он, как в прошлый раз, резким движением сорвал с нее полотенце, заставив вскрикнуть и заслониться руками.

– У тебя неправильное поведение, – недовольно заметил хозяин. – И где твой поясок?

На что Надя кивнула в сторону принесенной ею одежды, где среди прочего находился и поясок.

– Итак, ты сделала сейчас две ошибки, – констатировал Вадим Петрович. – За ошибки я всегда наказываю! Но я не стану сильно наказывать, если ты сама сможешь назвать ошибки вслух.

Было удивительно, что в голосе хозяина не звучали ни раздражение, ни злоба. Этот голос, как и сам Карабас, был совершенно спокоен, и даже где‑то устало ленив от бесконечного однообразия данной работы со своими воспитанниками.

– Ну, так что? Разве трудно догадаться?

– Нельзя загораживаться руками, – тихо произнесла Надя, не без усилия воли, опуская руки по швам.

– Верно, а еще?

– Нельзя вскрикивать? – предположила девочка.

– Да кричи, сколько хочешь! – с явной издевкой в голосе отметил мужчина. – В данном ремесле на крики, как правило, никто не обращает внимания. Ошибка не в этом!

Девочка растерянно оглянулась кругом, лихорадочно пытаясь найти правильный ответ. Наконец ее взгляд упал на кучку одежды, лежащей на кушетке, среди которой был поясок. И она вспомнила вчерашние наставления Карабаса.

– Поясок можно снимать только с вашего разрешения.

– Правильно, – спокойно отметил мужчина и мягко попросил девочку: – А теперь дай‑ка мне его!

Надя послушно поднесла хозяину поясок; и мужчина стал медленно наматывать его на правую руку, одновременно выдавая пояснения проводимому уроку:

– Итак, мне следует наказать твои шаловливые ручки, чтобы они больше никогда не стремились прятать от кого‑либо твоей прелести. Дай‑ка мне сначала одну руку!

И хозяин – не хуже ее папки – крепко зажал кисть протянутой руки, а потом резко стеганул свободными концами пояска чуть ниже локтя. Девочка от страха лишь зажмурила глаза.

– Теперь – другую! – и экзекуция повторилась.

– А теперь подумай хорошенько, – предложил мужчина, – и скажи мне: для чего, по‑твоему, здесь постоянно нужно носить на себе поясок?

– Для красоты?.. – неуверенно пролепетала Надя. Но заметив отрицательный жест Карабаса, она, с ужасом догадавшись, набрала в себя как можно больше воздуха и отчаянно произнесла: – Чтобы им лупить, как ремнем…

– Верно!!! Ты умная девочка, – довольно отметил хозяин. Однако все же решил добавить: – Давай‑ка сейчас закрепим с тобой пройденный урок. Возьми‑ка шест руками! – И он только разок – не в наказание, а лишь для памяти – стеганул по голым и еще розовым со вчерашнего дня ягодицам девочки. Затем одним взмахом руки по воздуху, мужчина ловко размотал поясок и протянул его Наде со словами: – Теперь надень его! Надеюсь, отныне ты не будешь забывать его носить?