Городской роман или Школа Карабаса
Так проходил один день за другим, где обучение и работа чередовались наказаниями, и Надя не ждала уже никаких изменений. Другая жизнь – как она надеялась – должна была наступить для нее только через два года, когда закончится договор между ее папкой и Карабасом. А сейчас она должна была обучаться обворожительным и доступным манерам поведения, гимнастике у шеста, а по вечерам аккуратно разносить подносы с бокалами – по возможности избегая наказаний за всевозможные проступки в течение дня; ибо поясок у нее был всегда под рукой, как когда‑то отцовский ремень.
* * *
Что именно происходило в отдельных кабинетах – Надежде было пока не известно. Девочки не любили разговоры на эту тему, а настойчиво расспрашивать их – новенькая не решалась; хотя и догадывалась, что там не было ничего хорошего. Ведь по возвращению из отдельных кабинетов с очень довольными мужчинами – девочкам не сразу удавалось вернуть себе кокетливый нрав в общении с прочими гостями клуба.
Но больше других уединений с посетителями избегала самая мелкая из девочек – веснушчатая Ира. Она упорно старалась прятаться за барной стойкой, не выходя к гостям навстречу. Из дневных бесед с ней Надежда узнала, что ее ровесница только на четыре месяца раньше нее появилась в этих стенах; а лишь спустя полтора месяца достаточно жестких занятий с Карабасом у нее – как и у других девочек – наконец начались месячные. И хотя близкими подругами они так и не стали, Надя искренне порадовалась за Иру, когда той – вечером в конце мая – удалось вовсе избежать посещения отдельного кабинета.
Однако той же ночью в жилую комнату к воспитанникам, успевшим надеть ночные рубашки, неожиданно вошел Вадим Петрович.
– Подойди‑ка ко мне с пояском, лентяйка! – указав пальцем на Иру, приказал он.
Публичные наказания здесь бывали крайне редко. Даже тогда, когда на виду у всех разбивалась посуда; виновного удаляли с глаз долой – как правило, в спортзал. Там он получал все то – что ему полагалось; после чего возвращался к работе. Но в этот раз, на виду у всех наматывая поясок Иры на руку, Карабас строго потребовал:
– Смотреть всем воспитанникам! Будете знать, что случается с лентяйками, которые ничего не заработали за целый день!
Затем он уверенно левой рукой обхватил несчастную за талию так, чтобы задранная ночная рубашка не загораживала выставленный вперед живот, и приказал:
– Ноги шире!
А когда требование Карабаса было исполнено – он больно ударил Иру снизу вверх по чувствительным местам между ног. Во время наказания девочка инстинктивно поджимала то одну, то другую ногу. Но после короткого требования Карабаса: «Ноги!», она послушно опускала ступни на пол, широко расставляя их; и удар следовал за ударом.
Прислушиваясь к жалобному писку, звучащему из‑под его подмышки, мужчина был вполне доволен производимым впечатлением на воспитанников, сбившихся в кучку. А те с ужасом смотрели на экзекуцию трепыхающегося худенького тельца. Даже Лариска, которая успела этим вечером донести хозяину о недопустимом поведении Иры, теперь невольно вздрагивала плечами при каждом ударе плеткой.
Карабас намеренно публично наказывал то место между ног, которым воспитанницы не пользовались при общении с клиентами в его собственном заведении – соблюдая некое «целомудрие». Но наказание у леньтяйки того места, которым девочки в будущем начнут зарабатывать доход своим сутенерам – выглядело весьма поучительно. И демонстрируя всем мучительные страдания Иры, хозяин стремился окончательно отбить охоту у кого‑либо отлынивать от обязанностей в их работе.
И он добился своего!
Именно в эти минуты – глядя на то, как дергается тело несчастной – Надя решила не упрямиться. Ведь лениться ни на какой работе – никому не позволено! Поэтому, получив здесь в недалеком будущем фартук официантки, она послушно будет выполнять все, что потребуют от нее взрослые для того, чтобы приносить еще больше доход, чем сейчас! Другие девочки тоже хорошо это понимали, а потому были достаточно услужливыми с мужчинами. Их нечастые посещения кабинетов объяснялись скорее состояниями кошельков посетителей заведения, а не отсутствием кокетства со стороны юных красоток.
Глава 7
Однако рутинное однообразие здешней жизни иногда могло нарушаться событиями внешнего мира. Так в стенах этого заведения случались эпизоды, которые, конечно же – не изменяли местного уклада, но добавляли к нему нечто новенькое. Эти события возникали точно по волшебству, представляя новых персонажей – самым неожиданным образом.
Так, однажды – под конец мая, в середине дня перед обедом – в помещении клуба появилась не совсем пожилая, явно хорошо следящая за собой, женщина. Она была одета не хуже английской королевы, потому что и шляпка, и летний костюмчик, и босоножки, решительно все, даже сумочка в руках, были одного и того же салатового цвета. При этом за ней тянулся шлейф запаха изысканных французских духов.
Стоило ей появиться в дверях, как Вадим Петрович радостно выскочил к ней навстречу с возгласом:
– Мамочка! – чем невольно изумил присутствующих рядом воспитанников. Только Вика, находясь за спиной Нади, прошептала:
– Явление народу матери короля!
Однако никто кроме Нади ее замечания не услышал. А когда Карабас с гостьей удалился в свой кабинет, девочка тихо решила уточнить у старшей подруги:
– Что за мать короля?
Но Вика ничего не ответила, покосившись в сторону Ларисы. Однако уже через минуту как бы невзначай пройдя мимо Нади, она предложила:
– Проберись незаметно в спортзал.
Надежду не надо было долго уговаривать. И, улучив момент – когда на нее никто не смотрел – девочка выскочила в боковой коридор, а оттуда шмыгнула в спортзал; но как только она переступила порог темного помещения – ее остановила Вика. Прижав палец к губам, и не позволив зажечь свет – она потащила за собой Надю к двери, смежной с кабинетом. Там они обе замерли, прислушиваясь к прерывистому приглушенному разговору, доносящемуся до них.
– О, мамочка моя! Ты для меня все же самая привлекательная женщина! – после чего неожиданно раздался звук страстного поцелуя.
– Ну, ну, милый, – с явным удовольствием хихикнула женщина. – Я, к сожалению, уже не так молода, как раньше.
– Все равно, ты дашь фору любой из моих воспитанниц!
– А как же наша Маргариточка? – с ласковой игривостью заметила женщина. – Неужели она потеряла свое очарование? Ведь она на целых три года моложе меня.
