Городской роман или Школа Карабаса

Но кому в этом мире можно довериться? Марго? Она считалась у них «мамкой», однако никакого сочувствия от нее не дождаться! Антошка хорошо понимал это. Зато старшая из девочек, которой была Вика – вызывала доверие. Поэтому, отыскав девушку в жилой комнате, Антон, не раздумывая, попросил ее пройти с собой в душ.

– Что случилось? – под шум воды спросила там Вика, встревоженная заплаканным видом мальчика, у которого к тому же трусики были испачканы кровью.

– Я не знаю, что случилось. Карабас со мной что‑то делал, – рассказывая это, мальчик дрожал мелкой дрожью. Он не знал, какими словами описать все то, что пережил, а потому просто сказал: – Я лежал на коне в спортзале, а он меня сзади качал. Было больно, но я терпел. Карабас назвал это упражнением.

– Успокойся! – тяжело вздохнув, утешила его Вика. – Карабас просто, как говорится, поимел тебя в задницу.

– Значит, со мной все хорошо?

– В какой‑то степени – да, – с грустью в голосе отметила девушка и добавила: – Просто это твоя работа. Здесь все воспитанники так работают. Только помалкивают об этом. И ты никому об этом больше ни сейчас, ни когда‑либо еще не рассказывай. Только хуже разговорами себе сделаешь. Ей‑богу! А сейчас дай мне трусы. Я их застираю. А сам иди в душевую кабину.

Однако секретность их поведения была подмечена Ларисой, которая, как обычно, постаралась выслужиться перед Вадимом Петровичем.

Выслушав донос Лариски, хозяин тут же лично отыскал в жилой комнате Антона, на котором были одеты уже другие сухие штанишки. Схватив ребенка за руку, Карабас угрюмо потащил его в свой кабинет, где кинул мальчика на пол в угол между шкафом с баром и креслом для гостей. Прикрыв дверь, он подошел к дрожащему от страха воспитаннику и, нагнувшись, поднял его лицо за подбородок, потребовав:

– Смотри мне в глаза! – а затем спросил: – О чем говорили в душе?

И мальчик быстро ответил первое, что пришло ему в голову:

– Я ничего не сказал про кино, – но, получив пощечину, продолжил оправдываться: – Я только спросил у Вики, что со мной…

– И что она ответила?

– Что это моя работа.

Услышав такой ответ, Вадим Петрович лишь криво усмехнулся, а потом выпрямился и голосом, не допускающим возражений, заявил:

– Во‑первых, разве я тебе не велел молчать об этом? – на что мальчик лишь испуганно закрыл свой рот ладошками, а хозяин продолжал: – А во‑вторых, приведи‑ка сейчас сюда цыганочку!

А когда встревоженные воспитанники уже вдвоем появились в кабинете Карабаса, прикрыв за собой дверь; мужчина тут же обратился к девушке.

– Так о чем вы беседовали в душе?

– Мы болтали просто так. Ни о чем, – постаралась выгородить мальчика девушка, но, заметив, что такой ответ не удовлетворяет хозяина, решила добавить: – Об этом разговоре никто ничего не узнает. Ей‑богу, честное слово!

– То, что ты сейчас даешь слово о своем молчании – я это одобряю, – отметил Вадим Петрович. – Тебе давно и хорошо известно, что не следует вести разговоры на подобные темы. Но все же ответь! Как ты понимаешь полное молчание, когда я об этом прошу?

– Я никогда… и никому… ничего… об этом… не скажу, – заверила хозяина девушка, чеканя каждое свое слово.

После чего мужчина лишь недовольно заметил:

– А мальчик, как я считаю, этого еще не понял и посмел болтать – о чем не следует!

В наступившем молчании, которое дети опасались нарушить, хозяин мрачно осматривал мальчика и, наконец, объявил:

– Поэтому сегодня вечером будешь крепко наказан до утра! – и, обращаясь уже к девочке, пообещал: – А завтра утром мы с тобой его навестим; и ты увидишь, к чему приводит желание с кем‑то поболтать ни о чем, – а заканчивая, мужчина положил руку на плечо Антошки, промурлыкав: – Приходи‑ка после работы в спортивный зал!

Распоряжаясь воспитанниками, Карабас так был уверен в своей власти над ними, что счел нужным лишь резко добавить:

– А сейчас – брысь отсюда!

Но когда дети вышли из кабинета в коридор, Вика тихо заявила:

– Убью Лариску! Ей‑богу!

– За что? – удивился мальчик.

– А откуда, по‑твоему, Карабас узнал про наш разговор? Это все она! Я точно знаю.

 

Глава 9

 

Поздним вечером – когда все посетители уже покинули заведение, а детей еще не успели запереть – Антон сидел на кушетке с изголовьем, стоящей в углу спортивного зала, и смиренно дожидался появления хозяина. Но вместо него в двери из коридора появилась голова любопытной Надежды, заметив которую – Антон испуганно замахал двумя руками, требуя, чтобы та удалилась. И голова девочки исчезла, можно сказать, вполне вовремя; ибо в проеме двери из кабинета почти тут же показался сам хозяин.

Вадим Петрович уверенно пересек помещение спортзала, в котором не было ни одного окна, но зато находилось две двери и, дойдя до мальчика, приказал ему раздеться. Антон покорно, хотя и неохотно, исполнил этот приказ, уложив одежду на кушетку; лишь кожаный поясок по‑правилам продолжал красоваться на его талии.

Карабасу ничего не мешало для назидания повторить с ребенком сегодняшний урок; но в данный момент – совсем не хотелось. Дожидаясь, когда воспитанник будет готов, Вадим Петрович мрачно рассуждал про себя: «Мальчишка отныне и так станет покорно давать свой зад для наслождения всем мужчинам… Однако всегда обязан – молчать об этом! Мне же сейчас надо только добиться, чтобы он о молчании никогда не забывал», – после чего распорядился:

– Ступай‑ка к кольцам!

Мальчик сделал несколько шагов и оказался под гимнастическими кольцами, свисающих на плетеных лямках – в дальнем конце зала посередине между стен. При этом лямки были протянуты через блоки на потолке.

– Подними‑ка руки!

От кончиков пальцев ребенка – испуганно смотрящего на хозяина – до колец расстояние было где‑то с полметра; поэтому Карабас подошел к крючкам на стене и опустил кольца вниз так, чтобы мальчик мог, не подпрыгивая, дотянуться до них.

– Возьмись‑ка за кольца, – распорядился мужчина, тогда как сам достал из кармана своего светлого пиджака две пары наручников, обшитых красным бархатом, и пристегнул ими запястья ребенка к деревянным кольцам. Затем, сняв с мальчика поясок, хозяин сурово заметил: