Городской роман или Школа Карабаса

– Сколько?

И в их переговорах наступила пауза, во время которой хозяин заведения прикидывал – сколько он сам в будущем будет получать за работу новой девочки. А так как она была хороша собой, он вполне уверенно заявил:

– Ну что ж, я согласен дать 350 тысяч рублей за два года, – хотя мог бы дать и больше; но, как всегда, пожадничал. Зато добавил: – Я их выдам в долларах, согласно курсу.

Когда посетитель услышал сумму – у него от радости даже закружилась голова. И немудрено! Одним махом почти полностью погасить висевший над ним кредит и при этом не лишиться жилплощади. Недостающие проценты они с Марусей как‑нибудь раздобудут. «У этой стервы наверняка в заначке, что‑то имеется, – подумал отец Нади. – В крайнем случае, можно будет договориться с банком о продлении кредита». Поэтому он, не раздумывая, заявил:

– Где мне подписать?

Хозяин заведения тут же вписал сумму в компьютерный вариант расписки и – распечатав его на принтере в двух экземплярах – протянул их посетителю, указав место для его подписи. Поставив рядом с подписью посетителя свою, он закрепил ее печатью и отдал один экземпляр отцу девочки.

После проведенного расчета на калькуляторе, хозяин клуба раскрыл стенной сейф, забитый долларовыми купюрами. Будучи неплохим психологом – он был вполне уверен в том, что этот посетитель после вчерашнего разговора обязательно появится сегодня перед ним; и именно поэтому хорошо подготовился к встрече и готов был отдать деньги сразу; благо такая красотка – какой оказалась Надя – очень скоро ему принесет в несколько раз большую сумму.

И хозяин заведения принялся вытаскивать пачки 100‑долларовых купюр из сейфа к себе на стол. Он перекладывал одну пачку за другой, шепотом не забывая считать: «Раз, два, три, четыре… одиннадцать, двенадцать… шестнадцать, семнадцать…» – пока, наконец, не смог довольным взглядом оценить гору из двадцати пачек купюр; после чего отодвинул ее в сторону посетителя со словами:

– Здесь 200 тысяч долларов. Пересчитывать будете?

Но получил в ответ лишь отрицательный жест мужчины, который вместе с дочерью уставился на пачки денег. Ведь такую кучу валюты – им еще никогда не приходилось видеть! Девочка даже в этот миг ощутила гордость за саму себя, подумав: «Вот как много денег дают за мою работу!» А хозяин, понаблюдав некоторое время за ними, все же решил вежливо предложить:

– Теперь можете попрощаться, – и деликатно покинул свой кабинет.

Пожалуй, только сейчас до отца дошла мысль, что он расстается с собственной дочерью на необычайно долгие два года; отчего комок подступил к его горлу. Он крепко обнял белокурую головку девочки, заглядывая в ее заполненные слезами голубые глаза.

– Папка, ты меня не забудешь, как мамку? – прошептала Надя.

– Ну да, ну да. Прости меня, Надюха, если сможешь. Я здорово напортачил в этой жизни, – с досадой объявил мужчина дочери. Некоторое время он молчал, а потом неожиданно попросил: – Обними‑ка меня, как в детстве. Ну‑ка!

Девочка улыбнулась сквозь слезы и, подпрыгнув, повисла на шее у отца, крепко обхватив его ногами и руками. Несмотря на то, что она уже не была маленьким легким ребенком, папка выдержал ее вес – даже сгоряча не заметив его. Однако очень скоро девочка сама опустила свои ноги на пол, лишь продолжая крепко обнимать отца за шею. Так молча, поглаживая друг друга по плечам, они и простояли – невольно вспоминая прошлую более счастливую жизнь, когда была еще жива мама Нади. И их трогательное обнимание длилось до тех пор, пока хозяин не вернулся в свой кабинет. Но как только тот появился на пороге, отец девочки резко расцепил руки дочери и быстро сгреб в целлофановый пакет пачки купюр со стола.

Денег оказалось столько, что они не без труда разместились в достаточно большом пакете; и отец Нади ощутил весьма приятное удовлетворение! Не оглядываясь, довольный папаша вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь, желая только одного – как можно скорее преодолеть несколько метров до банка, находящегося в том же здании, что и «Стриптиз‑клуб». Подойдя к прозрачным дверям – гостеприимно расдвинувшихся перед ним, как только он наступил на ковер перед входом в банк – отец девочки был вполне уверен, что теперь‑то у него квартиру уж точно не отберут.

 

Глава 3

 

Оставшись наедине с хозяином в кабинете, Надя утерла ладонями свои слезы и уставилась в окно, лишь изредка поглядывая на мужчину. А тот, не стесняясь, продолжал рассматривать ее, так называемым, раздевающим взглядом. Ощущая на себе столь неприятный осмотр, девочке невыносимо хотелось убежать подальше от находящегося рядом мужчины, но тот решительно потребовал:

– Ступай‑ка за мной! – и вышел в коридор. Тяжело вздохнув, девочка была вынуждена поплестись за ним следом. Проходя мимо двери в общий зал, мужчина заглянул туда и окрикнул женщину у стойки бара: – Марго! – после чего продолжил движение дальше по коридору к последней двери с левой стороны, распахнув которую – галантно пропустил туда сначала Надю, а потом и подошедшую Марго.

За дверью оказалась почти пустая комната без окна, где из мебели находились только мягкое кресло с вышитой подушкой и укороченная кушетка с подголовником. Почти посередине комнаты был шест, закрепленный с двух сторон, к полу и потолку. Подтолкнув девочку поближе к шесту, мужчина потребовал у стоящей рядом женщины:

– Подбери‑ка ей, Марго, что‑нибудь из гардероба и доставь всё сюда!

Сильно накрашенная женщина, лет сорока пяти, на глазок прикинула размеры девочки и тут же удалилась. А хозяин, удобно разместившись в мягком кресле, представился:

– Меня зовут Вадим Петрович.

– Надя, – вежливо ответила девочка.

– Мне все равно, как тебя зовут, – отмахнулся Вадим Петрович. – У меня плохая память на имена девочек. Слишком часто передо мной они меняются. Я здесь занимаюсь только обучением. Поэтому все, что я прошу сделать, – и он поднял свой указательный палец, – должно выполняться быстро, четко, и без капризов! Я понятно объясняю?

– Да, понятно.

– Знаешь, что означает слово «стриптиз»?

– Это, когда люди раздеваются, – дрожащим голоском ответила Надя.

– Верно, – промурлыкал хозяин и вдруг, неожиданно изменив голос, резко потребовал: – Приступай!

Беспомощно оглянувшись вокруг, ища укрытия, где можно было спрятаться от неприятного прищура этого мужчины, и не найдя его – девочка растерялась. А тот неумолимо подогнал ее словами:

– Ну же!

И Наде пришлось начать дрожащими пальцами растегивать пуговицы под пристальным взором мужчины. Когда же снятые плащ, юбка и блузка уже лежали на кушетке, в комнату вернулась Марго, неся с собой пеструю одежду и босоножки на шпильках. Все это она так же уложила на кушетку и хотела уже покинуть помещение, но была остановлена жестом Вадима Петровича. Надя в этот момент, потупив взор, стояла перед ними в лифчике, когда‑то подаренном ей школьной подругой, и плотных черных колготках, под которыми были трусы.