Хищник

Она стиснула челюсти, когда воспоминания разом пронеслись в ее голове. Раскаленная лава потекла по венам, пальцы впились в ладони, а в груди закипела кислота. Воспоминания вернулись, а вместе с ними и чистая ярость, которая едва не сотрясала ее тело и пробуждала желание ударить что‑нибудь, да посильнее.

Сделав глубокий вдох, Морана повернулась к женщине и приковала к ней взгляд.

– Почему ты ведешь мою машину?

Амара быстро глянула на нее и снова стала смотреть на дорогу.

– Кое‑что случилось после того, как ты потеряла сознание, – ответила она тем же тихим голосом, и Морана поняла, что он у нее такой от природы. – Тебе стало опасно там оставаться, и я решила, что лучше тебя увезти.

Морана с прищуром посмотрела на нее, пытаясь понять, насколько та была честна.

– И ты сделала это по доброте душевной?

– Отчасти, – еле слышно ответила женщина. – Но главным образом потому, что меня попросил Тристан.

Ладно.

Сердце Мораны забилось чаще в тот же миг, когда до нее дошел смысл этих слов.

Но прежде чем она успела что‑то ответить, Амара снова заговорила своим сиплым голосом.

– Он сейчас едет за нами.

Что?

Морана обернулась посмотреть на пустую дорогу. Конечно же, огромный черный внедорожник следовал за ними по уединенной тропе, и Морана поняла, что они все еще были недалеко от клуба, а до особняка оставалось еще несколько километров пути. Фары ярко светили, а сам автомобиль ехал с той же скоростью, что и Амара, держась на расстоянии, в которое мог бы вклиниться еще как минимум десяток машин.

– Что с ним не так? – пробормотала Морана себе под нос, совсем не понимая этого человека, хотя в ней преобладало желание врезать ему в нос. Она стиснула зубы.

– Не уверена, что именно я должна рассказывать тебе об этом, – ответила Амара, и Морана повернулась к ней, стараясь не обращать внимания на свет фар, который видела краем глаза.

– Но ты собиралась мне что‑то сказать, – настаивала она. – До того, как я упала в обморок.

Амара промолчала и поджала губы, и Морана вздохнула, понимая, что не получит ответа.

– Ты из их семьи? – поинтересовалась она, поддавшись любопытству по отношению к этой женщине.

Амара изогнула губы в легкой улыбке и покачала головой.

– Формально – нет.

Морана молча ждала, и Амара продолжила:

– Моя мама работала домоправительницей в доме Марони. Я с детства росла с ними, но никогда не была частью семьи.

– Тебя в нее приняли? – спросила Морана.

Амара помотала головой.

– Нет. Единственный, кого когда‑либо принимали в семью, – это Тристан.

Морана внимательно смотрела на нее, и по какой‑то неясной причине в ней зародилось тягостное чувство.

– Но ты знаешь эту семью?

Амара бросила на нее напряженный взгляд.

– Да. Но если ты думаешь, что я стану раскрывать какие‑то секреты, ты ошибаешься. Я не делала этого в пятнадцать лет, не стану и сейчас.

Морана вскинула брови.

– В пятнадцать?

Она заметила, как Амара крепче сжала руль и на миг плотно поджала губы, а потом вздохнула.

– Меня похитила и держала в плену другая преступная группировка. Они пытались заставить меня говорить, а когда я не стала этого делать, мне повредили голосовые связки.

Сердце Мораны защемило от боли за эту женщину, а вместе с ней зародилось и своего рода восхищение ее силой. Пятнадцатилетняя девочка столкнулась с ужасами, но не стала им поддаваться. Морана знала, чего стоило быть сильной в этом мире, и, пускай эта женщина приходилась ей врагом, она не могла не проникнуться уважением к ее силе. Поэтому прониклась. Без раздумий.

 

Конец ознакомительного фрагмента