Игры в любимых. Серия «Истории любви»

Они оба замолчали. Пока ехали, она украдкой наблюдала за ним. Оказывается, она совсем не забыла, как он водит машину. Как вглядывается по сторонам, когда разворачивается. Как под его рукой крутится руль. Как он тихонько барабанит указательным пальцем, когда стоит на светофоре.

Когда он, наконец, посмотрел на нее, она увидела его глаза. Они были абсолютно равнодушные. Глаза крепко задумавшегося человека. Раздумывающего над чем‑то очень важным.

Когда‑то она влюбилась в такие вот задумчивые глаза, принадлежавшие молодому человеку с именем Илья. С тех пор прошло энное количество лет, а она так и не знает, что с этой любовью делать. Кристина даже вздрогнула от этой мысли. В конце концов, Илья когда‑нибудь вернется. Причем обещал, что скоро. Вернется, и она будет знать, что отвечать на вопросы друзей и коллег по работе.

– Приехали.

Кристина отбросила мысли о своих горестях и огляделась. Они оказались в довольно новом районе с большим количеством новостроек. Район этот довольно успешно развивался и весьма удачно соседствовал с коттеджным поселком. И находился не так далеко от дома Кристины.

Она вышла из машины. Дом, около которого они остановились, оказался относительно новым, но нисколько не дорогим, как она сначала подумала. Обычный панельный дом со стандартными квартирами, но улучшенными планировками. И площадь может быть побольше, чем в хрущевках и ленинградках.

Саша был настолько задумчив, что не видел, как она оглядывается, как рассматривает двор, не ехидничает. Да и он сам не шутил, типа «вот в этом скромном домике я и живу». Почему‑то она думала, что все обеспеченные сынки любят показывать свои дома и квартиры, шутить про свою скромность и все такое. Откуда у нее такая предубежденность, она и сама не знала.

Тем временем Саша закрыл машину и пошел к подъезду. На первом этаже была комната вахтера, но им навстречу никто не вышел. На лифте они поднялись на 10 этаж. Ткаченко жили в угловой четырешке. Саша сразу прошел в комнату и оставил Кристину на пороге. Она хотела сначала возмутиться, но потом передумала. Поглядела на пол и, как и Саша, прямо в обуви прошла за ним. Напротив двери находилась кухня. Дальше слева располагалась комната, которая была закрыта. Потом еще две закрытые двери. Наконец Кристина попала в гостиную. В целом квартирка ей понравилась. Большая, метров 80, не меньше. Никаких излишеств, в коридорах на стенах висели репродукции картин, очень точно копирующие оригиналы, обои были красивые – светлые с зеленым оттенком. Ее удивили цветы, расставленные по всей гостиной – это при отсутствии постоянной женщины в доме. Но они удивительно сочетались с бело‑серо‑черными оттенками гостиной.

И шторы. Шторы, которые она хотела купить, но так и не купила. Они назывались кисея, по‑простому шторы‑нити. У него они были серые с металлическим оттенком. А она хотела купить себе голубые под цвет обоев. Они ей очень нравились, эти шторы. Оригинальные и красивые. Хотя при этом она очень не любила, когда такие нити или бусины вешали вместо дверей в комнаты. Еще хуже если эти бусины были деревянные, они так неприятно стучат, когда их трогаешь.

Он стоял у окна спиной к ней. Она стояла в другом конце комнаты и не знала, как отвлечь его. Наконец осторожно поинтересовалась:

– Кто у вас шторы эти покупал?

– Шторы? – Он повернулся к ней лицом. – Я покупал. А что?

– Просто хорошие шторы. Себе такие хочу.

– Давай купим.

– Да нет, причем тут это. Просто красивые. Я удивилась, что ты сам их выбрал.

– Да? – Он был настолько увлечен своими мыслями, что ничему не удивлялся. – Что здесь такого удивительного?

– Не мужское это дело – шторы выбирать.

– Может быть.

Он прошел по комнате, а потом вернулся обратно к окну. Кристина не знала, что делать. Не знала, куда деть свои руки и можно ли сесть. А если сесть, то куда – на большой диван или на кресло в углу. И вообще ей было крайне неуютно. Она не понимала, что ему от нее надо и почему он так с ней разговаривает. Как будто они сто лет знакомы. И просто так сидят у него в гостиной и рассуждают о шторах. Хотя сама гостиная была очень уютная и стильная.

– Ну я пойду? – спросила она.

– Да, да, конечно, – он продолжал смотреть куда‑то перед собой. Она продолжала стоять и смотреть на него.

Где‑то через минуту он, наконец, очнулся от своих мыслей. Причем сделал это настолько резко и неожиданно, что она даже вздрогнула.

– Извини, я задумался. Пойдем на кухню.

Кристина прошла за ним на кухню. Тихонько села за стол, пока он доставал кружки и сахар. Потом на столе появились бокалы и бутылка явно не дешевого вина. Потом какие‑то фрукты. А потом он отвернулся, а она оглядела кухню. И почувствовала то, чего не ожидала.

Это, кажется, называлось эффектом дежавю. Полное ощущение того, что она здесь была, настолько все казалось родным и знакомым. И ярко красный кухонный гарнитур, никак не вязавшийся с тем, что обитатели дома исключительно мужчины, и красивый стеклянный стол, о котором Кристина мечтала как о свадебном подарке от родителей. Кстати, будет ли она, эта свадьба?

– Что? Какая свадьба?

Вот черт. Последнюю фразу она сказала вслух.

– А? Это я так. Жених должен скоро из командировки вернуться.

Она улыбнулась. Что не надо, так он слышит.

– У тебя есть жених? Ты не говорила.

– Ну да, – она пожала плечами. – А что тут такого.

Он присел напротив нее.

– Не против, если я выпью? – спросил он, откупоривая бутылку.

– Нет, конечно. – Она подперла голову руками. – Тогда уж и мне наливай. А‑то вытащил меня из гостей.

– Извини. Просто хотел поговорить с тобой.

Он налил вино и подал ей бокал.

– Тогда почему молчишь? Если хотел поговорить – говори.

– Давай сначала выпьем.

Она кивнула, и они молча выпили.

– Знаешь, – сказала она после этого, – это странно, что тебе не с кем поговорить. Как же твои друзья? Неужели они не выслушают тебя? Да и подруги, я уверена, у тебя такие есть, с которыми поговорить можно.

Саша налил еще бокал, но Кристина отказалась. У нее итак немного шумело в голове после всего выпитого с друзьями.

– Такие люди есть, конечно. Просто… ты мне не для этого нужна.

– Да? – она даже поперхнулась.