Иное начало. Книга вторая: Чертоги душ. Чертоги душ

Когда он вынул её изнутри, в его неплотно сжатом кулаке между пальцев сияла ярким белым светом душа. Душа Айтэна!

– Трепыхается, – усмехнулся бог. – Эх ты! Тебе бы жить да жить, а ты… Ай‑яй‑яй, как нехорошо!

Одним движением Род схлопнул сферу и она исчезла. Нагнувшись, он аккуратно раздвинул челюсти тангора и положил ему в рот мерцающий огонёк. Подержал ещё немного, прикрыв синюшные губы Каменюки ладонью, а потом потихоньку отвёл ладонь в сторону.

Посиневшее лицо тангора стало обретать снова нормальный цвет. Губы и щёки порозовели, нос‑картошкой шумно втянул воздух.

– Ну всё. – Род устало выпрямился. – Я потратил почти все силы, и теперь мне понадобится много времени для восстановления. – тут он выразительно посмотрел на меня.

– Я понял тебя. Я сделаю всё что бы поскорее вернуть тебе их.

– Я надеюсь. – с лёгким кивком проговорил бог и в тот же миг исчез.

Время вновь вернулось на круги своя, входя в нормальный ритм. Айтэн приподнялся на локтях и ошеломлённо уставился на меня.

– Анай? Что?… Как!? – он не веря себе, стал ощупывать себя руками. – Я жив!?

Не сдержавшись, я крепко обнял тангора.

– Да, мой друг. Ты живее всех живых. – я поднялся на ноги и для порядку отряхнул колени.

Тангор встал следом и заслезившимися глазами поймал мой взгляд:

– Но я был мёртв! Я видел… Я знал что мёртв! Я видел другие души…

Понимая что сейчас будет, я крутанулся на пятках и быстро вышел из его дома.

 

Проходя мимо взбудораженной толпы я слышал как люди радостно принялись поздравлять Айтэна.

– Анай! – тангор, сдержанно улыбаясь и кивая окружающим, протискивался через столпившихся у его дома горожан, вслед за мной. – Стойте! Анай Янко!!!

Я только ускорил шаг, слыша за спиной торопливые шаги тангора по скрипучему снегу.

– Расскажите мне, анай Янко! Прошу вас! – Айтэн почтительно семенил следом и канючил, не решаясь преградить мне путь. – Господин анай, я не смогу жить дальше если не узнаю…

Я резко повернулся и схватив тангора за бороду притянул к себе, склонившись к нему чуть ли не нос к носу. Радость от его спасения сменилась злостью за его безрассудный поступок:

– Нет, Айтэн! Ты будешь жить и радоваться каждому прожитому дню! Каждому мгновению своей долгой жизни! И если я ещё раз услышу от тебя подобные слова, хоть намёк по поводу того, чтобы наложить на себя руки – я тебя сам утоплю в самой глубокой помойной яме Акливиона! Ты меня понял тангор!?

Разумно оценив степень моей злости, Айтэн торопливо закивал так, что я думал его борода останется у меня в руке.

Отпустив его и выпрямившись, я в пол голоса сказал:

– Я поясню тебе, что произошло. Но не здесь и не сейчас. – я глазами указал на людей позади него.

Айтэн затравленно оглянулся и снова закивал рыжей головой.

– А теперь ступай тангор, – строго посмотрел я на него, и уже добавил косясь через плечо. – И помни про моё обещание.

Я быстрым шагом двинулся в сторону каземат.

«Теперь следующие.»

 

В тайне, внутри себя, я искренне был рад, что тангор снова жив и здоров. Но степень безрассудства его поступка бесила меня неимоверно. От части я был виновен в произошедшем. Ведь это я своими расспросами взбудоражил в нём былое. То, что тангор так старательно старался забыть, заливая свою оплошность со статуей короля, и последующее изгнание, вёдрами снака и вина. Но пойти на самоубийство! Из‑за этого!?… Да при первой же возможности я приволоку в Хайтенфорт такую… Такой камень для него, из которого он сможет сваять такую статую, что его соплеменники задушатся в своих горах от зависти когда увидят!

«Тьфу ты! Церетели х*ев!»

 

Стражник, у входа в казематы под скалой, едва завидев меня вытянулся в струнку и отдал честь под козырёк.

«Ха! Говорил же, нормально зайдёт фишка!»

– Близнецов ко мне, – приказал я ему, и тот рванул к казарме фенрировцев.

Не дожидаясь братьев, я спустился в полумрак темницы и выдернув чадящий факел на стене, прошел по главному коридору, выискивая в каких камерах сидят мои красавцы.

Варваров раскидали по разным клетям в самом конце, подальше от входа, что бы не помёрзли видать. Первым я осветил клетку с Хатой. Варвар, едва завидев кто пожаловал, подскочил с соломы и стал по стойке смирно посредине комнаты. Было явно видно как ему сложно стоять на отбитых ногах, но гордость алагата не давала ему проявить слабость.

– Ну, как удобства? – поёрничал я. – Может чайку?…Что, нет? Тогда винца может быть? – состроил я услужливую гримасу.

На разбитой роже алагата сложно было прочитать какие либо эмоции, ибо она имела вид распухшей от побоев жопы. Только с глазами!

Я повернулся к камере напротив:

– А тут у нас кто? – прищурился я. – Оу! Да тут у нас великий воин степей, Тарталан… – и поменявшись в лице и тоне прорычал сквозь зубы, – …который проявил несдержанность, более присущую мальчишке – задире, чем опытному воину и мужчине!

Побитая рожа эквилианца со знатными фингалами перекосилась:

– Ты кого назвал…

– Молчать!!! – вызверился я на него и эхо удесятирило мой крик. – Я принял тебя как воина! Я сохранил тебе жизнь и свободу!!! Я привёл тебя в свой дом не связанным, словно барана!!!

В темницу вбежали близнецы вместе с стражником.

Я стал между клетками с факелом в руке:

– В день, когда весь город оплакивал погибших в бою с рахами, вы, – я сурово посмотрел поочерёдно на обоих узников, – устроили драку! Разгромили трактир Фронди, избили людей! Разве так достойно вести себя великим воинам!?

Я орал как бешеный.