Из Лондона с любовью

– О‑о, – обескураженно тянет она. Мы уже поднялись на третий этаж. – Ну, что бы это ни было, уверена, что ничего страшного. Просто внимательно смотри по сторонам, переходя дорогу.

Я киваю и расстегиваю чемодан, чтобы достать какую‑нибудь одежду.

– Он разбил тебе сердце? – Она делает паузу. – Твой муж?

– Бывший муж, – поправляю я. – Да, можно сказать и так. – Я выуживаю из чемодана черные легинсы и серый объемный свитер. – В любом случае, он бросил меня.

Лайза хмурится.

– О, извини, я…

– Слушай, ты мне обещала экскурсию, – говорю я, быстро уводя разговор от Ника. – Ты как, по‑прежнему готова? К тому же мне бы не помешало выпить кофе.

– Конечно, – говорит Лайза. – Для начала зайдем в кафе «Флора». На днях я видела там Джуда Лоу.

– Актера?

– Да, он же «мистер Горячая штучка». Он живет по соседству. Тут у нас много знаменитостей. Я стояла в очереди, и он посмотрел на меня. Наверняка втрескался. Но увы, он совсем не в моем вкусе. – Она стирает пятно со своего сверкающего ботинка «Док Мартинс». – Хотя, если тебе интересно, ходят слухи, что он сейчас холост.

Я улыбаюсь и иду в спальню переодеться.

– Спасибо, но мне как‑то не до мужиков, – говорю я через дверной проем.

– Это сейчас так говоришь, надо просто подождать. – Мы выходим на улицу, и она улыбается.

– Тебе, наверное, не терпится увидеть магазин, но Милли и утро – две вещи несовместные.

– Милли? – Имя кажется знакомым, но я не могу вспомнить, кто это.

– Ты ее не знаешь?

Я качаю головой.

– Она была лучшей подругой твоей мамы, – говорит Лайза, посмотрев на меня с каким‑то странным выражением. – Она заправляет в магазине с тех пор, как… Элоиза заболела. То есть они начинали вместе, но Милли тогда уже работала адвокатом. Насколько мне известно, она передала все Элоизе много лет назад.

Я киваю.

– Все равно тебе нужно выпить кофе. С этого и начнем. А в магазин можем вернуться после того, как я покажу тебе окрестности. К тому времени настроение у Милли поднимется.

Кафе «Флора» находится всего в нескольких кварталах вниз по улице: голубой навес, уличные столики перед входом. Мы заходим внутрь, и мне в лицо ударяет волна теплого, вкусно пахнущего воздуха. Я заказываю нам по булочке с корицей и по двойному эспрессо. Лайза тем временем флиртует с сильно разрисованным парнем за стойкой и любуется татуировкой змеи, обвивающей его предплечье.

– Ну а что ты делаешь – в смысле, кем работаешь? – спрашиваю я, когда мы садимся за столик у окна. Я вспомнила ее вчерашний напряженный телефонный разговор с боссом.

– Личным помощником, – угрюмо говорит она, – у диктатора.

Я приподнимаю бровь.

– Вроде Ким Чен Ына?

– Типа того, – говорит она, отпивая эспрессо. – Десять лет назад он изобрел какой‑то непонятный технический виджет, который сделал его богаче самого Бога, и теперь платит мне гроши за то, чтобы я организовывала его жизнь – покупала билеты в театр, забирала вещи из химчистки, подстригала когти пуделю его парня и служила личной боксерской грушей, когда у него неудачный день.

– Кошмар, – говорю я.

Она приветственно машет какой‑то знакомой и снова поворачивается ко мне.

– Вообще‑то, предполагалось, что эта работа будет только временной. Прошло семь лет, и угадай, кто до сих пор таскает белье в прачечную. Ну а ты? Чем ты занимаешься в своем?..

– Сиэтле, – добавляю я. – Была библиотекарем и книжным блогером, а теперь, наверное, я… хозяйка книжного магазина.

Лайза сияет.

– С твоим опытом ты будешь находкой для магазина! Если, конечно, сможешь уговорить Милли кое‑что изменить.

– Расскажи о ней.

– Милли, – помолчав, говорит Лайза, – замечательная, но может быть крепким орешком. Она обожает тех, кого любит, а остальные… Что ж, бог им в помощь.

Я с трудом сглатываю.

– Говоришь, они с моей мамой были лучшими подругами? Это было ужасно давно, но, кажется, в детстве я о ней что‑то слышала.

Лайза кивает.

– Да, подруги детства. Они вместе открыли книжный магазин, хотя Милли начинала собственную юридическую карьеру. Но когда твоя мама заболела, она как раз вышла на пенсию и смогла помочь.

– Очень мило с ее стороны, – говорю я. – Но теперь, когда я здесь, я могу… все уладить.

– Легче сказать, чем сделать, – говорит Лайза. – Возможно, чтобы заставить ее уйти, потребуется квалифицированная парламентская комиссия. – Она замолкает и вопросительно смотрит на меня. – «Книжный сад» – все, что у нее осталось от твоей мамы, и она яростно цепляется за него.

Не пойму, то ли Лайза просто вводит меня в курс дела, то ли дает мне тонкое предупреждение.

– Жаль, что ты так ни разу и не приехала, – говорит она. – До того, как она… скончалась.

– Послушай, – говорю я, приняв слегка оборонительный тон. – Мои отношения с мамой были… сложными. Если ты не против, я бы предпочла не вдаваться в подробности.

– Хорошо, – быстро говорит она. – Я все понимаю. Извини. Не хотела поднимать больную тему.

Я киваю, вымученно улыбнувшись.

– Ну что, продолжим экскурсию?

Ее лицо смягчается. Мы выходим из кафе и идем дальше.

– Кроме «Флоры» тут есть прелестное итальянское заведеньице «Боттега», где можно пообедать и поужинать, а за углом «Чатни», карри‑хаус. У них просто потрясающие салаты. – Она похлопывает себя по заду. – На которые мне и нужно налегать, если я хочу когда‑нибудь избавиться от этих двенадцати фунтов.

Я улыбаюсь. Дальше на пути продовольственный рынок, по ее словам, самый близкий к дому.

– Хлеб покупай в пекарне Le Petit, если, конечно, вы, американцы, еще такое едите. У вас же вся страна объявила войну углеводам, разве нет?

– Только не я. Я сдалась врагу.

– Это в тебе говорит практичная английская кровь. – Она показывает мне местный хозяйственный магазин, парикмахерскую и магазин, где продают мороженое – сорт со вкусом карамельного крема я обязательно должна попробовать.