Измена. Её искушение, Его искупление

Но стоило мне забыться, развернуться и посмотреть на водителя, как я встретилась с его суровым взглядом. Я тут же отвела глаза, но почему‑то посмотрела не вправо в окно, а чуть влево и назад. Посмотрела и убедилась, что задние сидения были реально заняты. Там лежали какие‑то коробки и пакеты.

– Значит он сказал правду, а ты …?

И как будто услышав мои мысли мужчина хмыкнул, но промолчал.

Я села ровно на сиденье и снова смотрела в боковое окно. В отражении я видела, как мужчина достал телефон и установил его на подставку. Что‑то попереключал в нём или искал, а потом чётко и громко сказал:

– Улица Дубовая дом 9.

– Зачем вам мой адрес? – не поняла я и резко повернулась к нему.

– Это адрес кризисного‑центра – ответил он и удивился, когда понял, что я только что сказала.

Машина резко ушла вправо и остановилась на обочине. А мужчина смерил меня долгим взглядом и переспросил

– Вы живёте там? Ты с дочкой?

Мне трудно было разобрать, в его голосе было больше призрения или жалости?

а вот и наш Руслан

 

 

Глава 3

 

Я молчала, и мужчина повторил вопрос.

– Ты с дочкой живёшь в кризисном центре?

Сейчас его голос звучал уже раздражённо. Чтобы не провоцировать его я кивнула головой. И тут же последовал следующий вопрос.

– Почему?

Мужчина ждал ответа и пришлось ответить.

– Потому что нам больше не где жить. Гостиница или съёмная квартира – это дорого. А в хостеле я боюсь оставлять ребёнка одного даже на пять минут, а таскать её с собой – это тоже не выход. Ребёнку нужен режим.

– Почему ты должна была оставлять дочь в хостеле? Есть же детские садики или что там ещё? Няни наконец! – мужчина говорил со мной уже в обвиняющем тоне и это задело.

– Какой садик? – скрыть саркастический смех я не смогла – какая няня?!

– Обыкновенные сады и няни! В столице я думаю их достаточно! Денег пожалела?

Это стало последней каплей, но помня кто передо мной я сначала постаралась говорить спокойно. Откуда мужчине, живущем в загородном коттеджном посёлке и явно небедному знать, как обстоят дела с детскими садиками.

– У нас нет прописки. Да даже если бы и была, очередь на место в садик нужно занимать чуть ли не с рождения ребёнка. А частные детские сады или услуги няни стоят больше, чем я могла заработать. Поэтому, когда я познакомилась с Виолеттой Исааковной и она посодействовала в оформлении в этот центр, я возблагодарила небеса. Потому что в том момент у меня почти опустились руки.

Да, я начала говорить спокойно. Но сама не знала почему меня так задели его слова, а ещё больше его обвиняющий тон, только остановиться я уже не смогла и выдала всё как на духу.

– Хостел не место для ребёнка, но у нас хотя бы была крыша над головой и место для ночлега. Но в один день я снова оказалась с дочкой на улице в большом чужом городе и без денег! Из хостела меня выгнали, потому что я обвини одного из жильцов в том, что он украл у меня деньги. Его оставили, а меня выгнали! Все деньги украли, а платить натурой я отказалась. Да, как сказал администратор, тот жирный боров с сальными волосами, даже если бы я сама предложила, он бы не согласился, побрезговал бы! В тот день я просто бродила по городу с дочкой и одной сумкой, вторую украли ещё на вокзале по приезду в столицу. Шла вперёд куда глаза глядят. Данюшка устала, мы сели отдохнуть на автобусной остановке, я случайно услышала разговор двух женщин. Они говорили об Агентстве Гроссманн. И одна из них показала на здание напротив. В тот день я поняла, что есть ещё добрые люди. Гроссманн дала мне работу и поселила в центр, мой ребёнок здоров и радуется жизни. Я отдам всё до последней копейки если потребуется, чтобы мой ребёнок был счастлив. И моя Стекозочка счастлива сейчас, у неё появились новые друзья, она ходит в детскую группу при агентстве. Вот почему мы живём в кризисном центре. Потому что больше негде, а не потому, что мне жалко денег!

Договорив, практически прокричав, выплюнув ему последнюю фразу в лицо, я сдулась, как мыльный пузырь. По мере моего монолога его глаза становились всё темнее и черты лица, казалось, заострились. Мужчина еле сдерживал гнев, это было понятно потому как он сжимал руль своими ручищами.

Но я не понимала, за что он злится на меня?

– Только не вздумай реветь – бросил он мне, посмотрел на дорогу и начал выворачивать руль, возвращаясь на трассу.

Вот тут он ошибался! Слёз не было, я выплакала их все в поезде по дороге в столицу. Пока мой ребёнок спал я рыдала сидя рядом с ней семь часов к ряду. И с того дня я поняла, что нет у меня права на слёзы. Вот и сейчас я не понимала, зачем я рассказала этому чужому мужчине о том, как оказалась в кризисном центре? Не знаю. Я не собиралась довить на жалость. Это он сам спровоцировал меня. И нет, я не отвела взгляд, не думала извинятся за то что повысила голос.