Измена. Обратно не пущу!

Из‑за ненависти ко мне?!

Разглядываю ее с нескрываемым интересом.

Сейчас, когда ее утренние проблемы решились вот так запросто, одним щелчком пальцев благосклонной Фортуны (в моем исполнении) лицо Али разгладилось от невзгод, глаза заблестели как раньше.

И малахитовый зеленый оттенок снова напомнил мне глаза Ваньки.

Один в один, что у матери, что у сына!

– Вам с дочкой! – протягиваю пакет с деликатесами, которые су‑шеф Лева ваял весь вечер по моему заказу.

– Пахнет вкусно! – открывает пакет, заглядывает в него, вдыхает аромат. – М‑мм! Как жаль, что моя Кнопка уснула. Утомилась сегодня с переездом, – Аля показывает рукой на чемоданы и сумки.

– Ребенок! Сколько ей? Семь? Как моему?..

– Да, – опускает глаза в пол.

– Твоя? – спрашиваю внезапно. – Ты ее родила? – давлю беспощадно, не спуская с бывшей глаз.

По моему мнению, она не заслужила ни пощады, ни прощения! Только прессинг.

Вздрагивает, начинает дрожать.

– Приемная, – шепчет, украдкой поглядывая в сторону спальни.

Мне стоит невероятных усилий, чтобы не сорваться, не начать орать на нее.

Что за мать такая? Родила сына, выбросила! Пошла и взяла в доме ребенка чужую девочку?

Недовольно вздрагиваю.

Какие у Али были причины избавиться от Ваньки?

Хотела девочку…

Желала сломать мне жизнь? Отмстить. Разрушить мой брак…

Ненавидела меня? Соответственно, моего сына!

Больше всего бесит, что она не хочет затрагивать тему нашего общего ребенка! Говорит только о дочери, будто, заело, как испорченную пластинку.

И я первым не коснусь темы Ванечки. Дождусь, пока сама соизволит поговорить начистоту!

– Почему развелись? Восемь лет счастливого брака, такое нельзя взять и выбросить из головы, из сердца, – перевожу тему.

Жутко ревную Алю к этим восьми годам брака. Не хочу ничего слышать из ее уст про мужа.

В принципе, я много знаю о Стасе, пробил информацию.

Одного не пойму, как можно было жить с таким долбоящером!

– Я не спрашиваю, как вы живете с женой! – парирует Алевтина, крепче затягивая узелок пояса красного халата.

Под гнетом своих мыслей хочется выплюнуть: – Какой жены? Ты сделала всё, чтобы мы развелись!

Реву про себя как раненный зверь. Пульс и сердцебиение убыстряются. Явно не справляюсь с эмоциями. Слышу свое собственное учащенное хриплое дыхание. Ощущаю, как нарастает дрожь в теле.

Делаю шаг к Алевтине, вжимаю ее хрупкое тело в стену.

Как голодный зверь, поймавший свою жертву, обнюхиваю ее.

Грубо вцепляюсь пальцами в узелок пояса, развязываю резким движением.

Отодвигаю фалды халата, нежно ласкаю шелковую кожу кончиками пальцев. И желание покалывает миллионом острых иголочек.

Мысленно проделываю такие вещи, от которых сносит крышу.

– Больше никогда не буду твоей любовницей! – выпаливает жестко. – Иди к своей жене!

«Иди к своей жене» – слова распиливают мозг.

Аля, стерва любимая!

Если бы она у меня была, я бы пошел! Но ты всё сломала! Разорвала мой привычный правильно устроенный умный мир на «до» и «после».

– С кем хочу, с тем сплю! Не тебе меня учить! – говорю на надрыве.

Дергается.

Тщетно.

Припечатывает двумя ладонями мое лицо, шипит:

– Ненавижу!

– Я больше! – цежу ей в губы.

Отталкивает меня с остервенением.

Удивляюсь, откуда в хрупкой Альке столько силы?!

Плоть пронизывает желание, а мозг опаляется ненавистью к Алевтине. И вторая эмоция сильнее первой!

Может, зря я ее взял к себе???

Нет! Не зря!

Я обязан отомстить за все свои страдания. Это мой шанс.

Должен видеть ее слезы, только так Ванька будет отмщен!

Едкое сожаление, что не могу снова любить Аленькую пронизывает меня.

Резко отодвигаюсь, ухожу в комнату сына. Собираю осенние вещи, которые пригодятся ровно через месяц. Выхожу, закрываю дверь помещения на ключ.

Не хочу, чтобы она зашла в святая святых этого дома и моего маленького мира, принадлежащего только мне и Ваньке.

Нечего ей там делать!

 

Глава 8

 

Алевтина

Откуда в Мише столько ненависти ко мне?

Это он предал меня и нашего сына! Только наш сынок умер, едва родившись, а его живет. И Миша сейчас хвалится передо мной своим наследником, не думая о том, что ковыряется в моей ране!

Был мерзавцем, им и остался!

Поскорее бы он ушел!

Но нет же, показывает мне, что он здесь хозяин, что я всего лишь бесправная жиличка. Взял и заявился поздним вечером, нарушив мой душевный покой.

– Ненавижу! – шиплю ему в ухо.

– Я больше! – цедит мне в губы.

Забирает вещи сына, которые ему сейчас нафиг не сдались, закрывает наглухо дверь детской на ключ, чем оскорбляет меня до глубины души.