Измена. Обратно не пущу!
Мама боится, что ее амбал – метр девяносто простудится?
Не хочет его перетруждать, чтобы он был всегда дееспособен для нее…
– Повезло нам с дедом и бабушкой! – шепчу дочке.
– Ты на кухне посиди как мышка, поиграй в планшете. А мамочка сбегает за чемоданами, – целую Ксюшу в макушку.
Этим вечером ложимся с дочкой в новую кровать в новой спальне.
– Лежу на новом месте, приснись жених невесте! – шепчет дочка.
– Ты чего? – улыбаюсь.
– Жениха хочу увидеть! – мурлычет малышка.
Обнимаю ее, закрываю глаза.
Лежу на новом месте, приснись жених невесте.
По щеке бежит одинокая слеза, и я проваливаюсь в сон, в котором у меня есть жених и счастливое будущее…
Глава 3
Алевтина
Тяжелое пробуждение, кто‑то бестактно лижет моё лицо.
Точно не Миша, его нет в этом мире – в реальном. А тот – хрустальный, вымышленный разбился, едва я открыла глаза.
По ярким лучам солнца, проникающим в комнату, понимаю, что время шагнуло за полдень.
Моё лицо лижет американский булли шоколадного цвета.
Как я могла забыть о нём! Вчера вечером его не было, только сегодня привезли из ветеринарной клиники, где Гладиатор проходил плановый осмотр.
– Всегда мечтала просыпаться от языка псины. – Гладиатор, фу! – командую, но крепыш с оскалом хищника не реагирует на мой голос.
Глазки бусинки глядят нагло, а морда лица такая, будто кожу натянули и сшили на макушке, только не хватило материала.
С трудом верится в дружелюбие и кроткий нрав Гладиатора.
– Наконец‑то! – в дверях появляется Андрей. Снова голый, удосужился только боксеры надеть. Щеголяет передо мной накаченным тело и причиндалами.
– Глади и ты, вы так похожи! – У обоих широкая грудь и шея, чуть кривые ноги с мощными бедрами.
– Эй, ты! Тебе никто не давал права голоса. Поднимайся. Приготовь завтрак мужику, – приказывает отчим.
– Убери собаку. Я боюсь, – горло сжимает животный страх, не могу даже пошевелиться. Слишком настырно себя ведет булли.
– Не становись на его пути. Тогда уцелеешь! – усмехается Андрей, отгоняя пса.
Поднимаюсь. Сверху на пижаму натягиваю халат.
– Где Ксюша? – спрашиваю заинтересовано, заметив, что дочь не заглянула в комнату, пожелать мне «солнечного дня».
– Люба увезла ее в детский мир, – отвечает недовольно мужчина.
– Зачем?..
– У тебя надо спросить, почему твоя дочь одета как деревенщина и глаза щурит, а ты ей до сих пор очки не купила. Мамаша года!
– Ксении не нужны очки! У нее отменное зрение. Она специально щурит, думает, что так взрослее выглядит! Увидела как‑то как это делает бабушка Стаса.
Произношу имя мужа, и сжимаюсь от боли предательства.
– Короче, топай на кухню. Пожарь бекон и яичницу!
– В душ можно сначала?
– Нет. Я голоден!
– Жареное вредно! – выдыхаю с сарказмом, и застываю на месте, не имея возможности покинуть комнату.
Андрей резко надвигается на меня, и я вжимаюсь в косяк.
– Алевтина, какого черта ты приперлась? Хочешь квартиру? Фиг тебе? Она достанется мне. Или решила мать на бабки раскрутить, поплакавшись?! – спрашивает зло, наклоняясь к моему лицу. Рассматривает меня внимательно.
Отчаянно мотаю головой.
Как же я не хотела оставаться с ним наедине. Угораздило же!
– А может ты хочешь секса? Муж тебя плохо дерет? Хочешь? – одной лапой обхватывает мою талию, удерживает меня, второй лезет под халат. – Ты ничего так. Могу, если хорошо попросишь. Высокая полная грудь, плоский живот, ножки красивые, – проводит осмотр.
Молодой охамевший отчим явно не в адеквате. Слова застревают в горле вместе с ужасом происходящего.
Вижу в темных глазах похоть.
– Кобель!
Режет меня взглядом как лезвием.
Расправляет плечи, в короткой бычьей шее хрустят позвонки.
А я мечтаю треснуть так, чтобы у него захрустело чуть ниже.
– Ты свалилась на нашу голову не вовремя, – шипит мне в губы. – Уезжай. Прошу по‑хорошему. У меня брат должен приехать, ему нужна гостевая комната. И Любка обещала купить мне Харлей. А ты со своим волчонком можешь сломать мои планы. Знаешь, сколько я их выстраивал?
Бью отчима коленом по фаберже.
– Тварь такая! – хватает за волосы, наматывает их на кулак. – Нервная, дерганая, неухоженная. Понятно почему Стас тебя бросил. Кому такая баба нужна в постели?
Мне так страшно, что я боюсь даже закричать, чтобы не стало хуже. Для меня. Еще Гладиатор трется о мою ногу, и подрыкивает своему гадливому хозяину.
– Если сама не уйдешь, прихватив подкидыша, то выгоню по‑плохому, – лицо отчима искажено злобой. – Любка поехала тратить на волчонка деньги, которые собиралась отдать мне!
– Ксюша не волчонок, она моя дочь.
– Она тебе НИКТО! Она – дочь Стаса. Ты ей чужая тетя, а значит, Люба ей не бабка и ни фига не должна ее содержать!
– Мать не та, кто родила, а та, кто воспитала!
Глава 4
