Контрольная обойма
– Работать будем. Установим все ваши перемещения, все ваши коммуникации, все ваши связи. Просветим вас вдоль и поперек. И выведем на чистую воду. Если, конечно, это вы убили своего тестя.
– Не убивала я! – От волнения голос Окулевой сорвался на хрип.
– Тогда вам и бояться нечего… Обещаю, работать будем с пристрастием.
– Но я ни в чем не виновата!
– Может быть. Но если вдруг, советую вам во всем признаться прямо сейчас. Раскаяние ведь не только в церкви бывает, раскаяние и суд учитывает. Получите лет семь‑восемь… К сорока годам выйдете. А если вдруг пожизненное…
– Не надо меня пугать!
– Я не пугаю, я работаю… Чем, вы говорите, ваш муж занимается?
– Это не важно.
– Да нет, это важно. Для вас. Вдруг вашего тестя действительно могли заказать. Из‑за его денег.
– Его могли заказать, – оживилась Окулева.
– Кто?
– Не знаю.
– Чем занимался Дмитрий Яковлевич?
– Раньше он в Министерстве нефтяной и газовой промышленности работал.
– Та‑ак!
– Потом он свою нефтяную компанию основал. «Советская нефтяная компания».
– Союз распался, а компания советская?
– Союз распался, а советы остались. Советы директоров, – совсем невесело усмехнулась Окулева.
– И кто руководит этой компанией?
– Сейчас – мой муж.
– И где находится офис этой компании?
– В Москве… Как таковой компании нет, там доли в различных нефтяных компаниях… Недавно вот крупный пакет взяли.
– Недавно?
– Ну, залоговые аукционы, вы должны были слышать. Что можно было приватизировать, еще в девяносто четвертом взяли, а сейчас то, что было нельзя, берем.
– Растаскиваем народное достояние?
– Пока есть возможность…
– А возможности могут и закрыться?
– А убьют – и закроются… Дмитрия Яковлевича вот уже убили!
– Кто его заказал, вы, конечно, не знаете?
– Могу только догадываться.
– Попробуйте с трех нот!
– Куш мы хороший у «Иртышнефтепрома» взяли, не знаю, сможем ли переварить.
– «Иртышнефтепром» вам угрожает?
– Да, поступило предложение выкупить пакет акций, Дмитрий Яковлевич отказался.
– Большая нефть – большая кровь, – в раздумье проговорил Степан.
А вдруг Даше на самом деле предложили деньги за смертельный укол, а она по какой‑то причине не смогла отказаться? Про аллергию на лидокаин ей мог сказать сам Окулев, почему бы и нет?..
– В каком‑то смысле да.
– Как умер Окулев? – спросил Степан.
– Стошнило его, давление упало. Я думала, пройдет. – Женщина отвела взгляд в сторону.
– То есть «Скорую помощь» вы не вызывали? Сразу катафалк!
– Я же говорю, думала, пройдет…
– А потом вы вдруг подумали, что вашего тестя отравили… Кстати, как вы отнеслись к предложению «Иртышнефтепрома»?
– Я?! При чем здесь я?
– А вот это мы узнаем, Варвара Павловна, обязательно узнаем, – поднимаясь со стула, сказал Степан.
Он забрал фотографию Окулевой, вместе с Варварой и Комовым покинул дом. Кулик и Лозовой не зевали, они уже разговаривали с мужчиной из соседнего дома, что‑то спрашивали. Степан закурил, глядя на них, нервно затянулся. А вдруг мужчина что‑то знает о романе между Дашей и Филиппом Окулевым?
«Волга» с красным крестом уже уехала, Степан не успел опросить водителя, но, возможно, опера сделали это. Может, они уже узнали страшную для Степана правду?
– Ты же не думаешь, что это я убила? – Даша с тревогой смотрела на него.
– Нет, конечно!
Он не собирался ей ничего предъявлять. Сначала оперативно‑разыскные материалы, экспертиза, потом уже можно будет делать выводы.
– И с Филиппом у нас ничего не было. И быть не могло! – мотнула головой Даша.
– С Филиппом? – Степан уныло глянул на девушку.
Не понравилось ему, что Даша назвала Окулева по имени.
Не видел он этого Филиппа, но представление о нем уже имел. Слышал он о залоговых аукционах, да и до президентских выборов приватизация государственной собственности в стране шла ударными темпами. Судя по всему, Окулев‑старший смог сколотить капитал и, пользуясь своим служебным положением, удачно его вложить. Дальше – больше. Уже сейчас Окулев‑младший мог располагать многомиллионным состоянием.
Глава 3
Лед треснул сразу, едва только Степан взялся за дело. Показал свою силу, спустил зарвавшуюся Окулеву с небес на землю, заставил трепетать от страха. А сегодня лед еще и тронулся. Сначала ему позвонил знакомый из экспертно‑криминалистического центра. Оказалось, что Степан не зря расщедрился на четыре бутылки хорошего коньяка, Палашев снял следы пальцев и с конверта, и с нескольких купюр. Отпечатков пальцев Даши не обнаружилось, зато имелись «пальчики» Окулевой. И на конверте следы присутствовали, и на банкнотах.
– Да, была такая, – кивнула полноватая женщина в белом халате. – Приходила, покупала… Да, лидокаин!..
– А шприцы?
– Шприцы?.. Нет, шприцы не покупала!..
