Контуженный: АДАПТАЦИЯ

– Ничего не понимаю, – признал ксенос, – данные практически полностью совпадают, результаты лишь минимально различаются, но тем не менее ты пришёл в себя.

– Вот такой вот я живучий, приятель, руку дай, – попросил я его.

Стакс осторожно помог мне подняться и сесть на кушетке.

– Как ты себя чувствуешь, Джон? У тебя на спине какое‑то кибернетическое устройство, ничего подобного я не видел. Что ты ощущаешь во время движения?

– Слабость ощущаю, такое чувство, что я стал маленьким и никчёмным, но я думаю, это пройдёт. Сколько я пролежал?

– Около двух суток, плюс‑минус.

– Так долго? Где мы сейчас? Из прыжка вышли? – засыпал я его вопросами, осознав, сколько времени прошло.

– Да, Сол, из прыжка мы вышли, я как раз собирался организовать рейд на планету.

– Что они говорят, как настроены? Мы ведь прилетели на их корабле.

– А ничего они не говорят, в этом‑то и проблема.

– В смысле? – не понял я. – А ну‑ка, давай подробности.

– С Дагора никаких сигналов не поступает, в системе нет ни одного корабля, но есть гипермаяк, который говорит, что посещение планеты запрещено, и ей присвоен статус дикой.

– То есть, ты хочешь сказать, что она подпадает под пятую директиву?

– Именно, Джон, всё так и есть.

– Да как такое может быть? Они же, хрен знает, когда в космос вышли.

– Спроси что‑нибудь попроще, – пожал плечами Лакин.

– Так, надо всё обмозговать, только чувствую себя я не очень. Можешь притащить мне мой скафандр? Мне бы сейчас мускульные усилители не помешали или какой‑нибудь стимулятор позабористее.

– Стимулятор можно было бы синтезировать в медкапсуле, но у нас картриджи с истёкшим сроком годности, на лечение их ещё хватает, а вот экспериментировать я бы не советовал.

– А ты у нас, оказывается, ещё и медик по совместительству.

– В моей работе надо быть универсалом, – уклончиво ответил сибурианец. – Посиди здесь, я сейчас принесу скафандр, только никуда не уходи.

– Очень смешно, Шир, у меня сейчас такое состояние, что если бы я захотел помочиться, то, боюсь, не смог бы ничего выдавить из себя.

– Я скоро, – ответил Лакин и вышел из медицинского отсека.

Минут через семь он вернулся назад и притащил мой скафандр, помог его надеть прямо на голое тело, и мне сразу же стало легче. Уж что‑что, а управлять скафандром при помощи нейросети меня научили отменно. Как только я смог самостоятельно стоять на ногах, то сразу же направился в рубку корабля, нужно было получить всю имеющуюся информацию и подумать о том, что делать дальше. По дороге Стакс в общих чертах ввёл меня в курс дела относительно состояния членов экипажа и того, где сейчас находится корабль. Стоило признать, что действия матёрого киллера были единственно верным решением в данной ситуации.

Войдя в рубку и усевшись в командирское кресло, я принял доклад от искина, и мы вместе начали ещё раз просматривать всё, что им удалось узнать. Проанализировав всю имеющуюся информацию, мне пришлось признать, что и у меня нет никаких идей по поводу того, что здесь могло произойти. Никогда прежде мне не попадалось даже упоминания о том, чтобы развитые планеты откатывались в своём статусе. Даже после войн и масштабных разрушений, когда целые флоты сшибались в звёздных системах, разнося всё в пух и прах, этого не происходило. Однако же вот он, прецедент, строить догадки можно было до бесконечности, но у нас этого времени просто нет. Ресурсы пищевого синтезатора не безграничны, рано или поздно мы просто умрём с голода.

– Ни за что не поверю, что даже если планета откатилась в статусе, то не осталось никаких технологий или источников информации. А если они есть, то мы их добудем, – проговорил я.

– Ну и что делать будем, Джон?

– Как что? Полетим на планету, мне от этой директивы не холодно и не жарко, мы так‑то все тут преступники, так что одним преступлением больше, одним меньше – разница невелика.

– Поддерживаю, – хищно улыбнувшись, кивнул сибурианец, – тем более мне кажется, что там будет интересно.

– Только не говори, что тебе опять хочется кого‑то убить, – скосил я на него глаза.

– Мне всегда этого хочется, Сол, таким уж я уродился, – мрачно признал Стакс.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, Шир. Мы все приходим в этот мир чистыми, мы не ведаем ненависти и страха, мы открыты ему и жаждем познания.

– Возможно, ты и прав, Джон, только вот, познав его, мы становимся теми, кто мы есть. Ты стал воином, а я убийцей. Мы из разных миров и не стоит их равнять.

Я взглянул в глаза сибурианца и заметил, что воспоминания о родной планете негативно повлияли на его настроение.

– Шир, если выберемся из этой передряги, покажешь мне свой Сибур?

– Я не был там с того момента, как впервые вступил на борт космического корабля, и никогда не хотел вернуться обратно. А ты?

– А что я?

– Ты никогда не рассказывал, откуда ты.

– Я с планеты Земля.

– А где она находится?

– Я не знаю, к сожалению, с теми, кто меня выкрал оттуда, мне не удалось встретиться. Да, и знаешь что?

– Что?

– Не особо меня туда и тянет.

– У тебя не осталось там ничего? – поинтересовался ксенос.

– Как тебе сказать? У меня есть родители, по крайней мере, были. Я ведь в глубине души даже благодарен тем пиратам, которые меня выкрали. Я был уже обречён, тяжёлая травма, так что рано или поздно я бы загнулся в каком‑нибудь лесу, выслеживая очередного бандита.

– Так ты тоже охотился на разумных? – заинтересовался киллер.

– Можно и так сказать, Стакс, можно и так. Уже тут меня поставили на ноги, и я могу путешествовать в космосе. Знаешь, мы не настолько дикие, у нас тоже есть космические корабли, примитивные, конечно, и далеко они не летают, технологии ещё не очень развиты, но это дело времени. Знаешь, каково это – смотреть фильмы про космических путешественников и знать, что у тебя никогда не будет возможности самому ощутить такое?

– Фильмы я не смотрю.

– Да я тебе говорю так, для примера. Ладно, не будем о грустном, давай обсудим детали рейда.