Контуженный: РОКОШ

Мы побежали, и после этого вроде бы начало получаться, таким образом мы смогли преодолеть еще километров шесть или семь, большая часть дистанции осталась позади, но у бегущих начались проблемы, силы уже были на нуле. Я прекрасно их понимал, без подготовки преодолеть такое расстояние просто нереально, кто‑то, возможно, и добежит. Но это, скорее всего, будут те, на ком, как и на мне, надеты скафандры, умная автоматика которых могла немного увеличивать содержание кислорода в воздушной смеси, а ведь им еще на себе пришлось тащить все свои вещи. Скорее всего, все они сейчас сильно пожалели, что набрали с собой кучу лишнего барахла, вес которого с каждым километром ощутимо увеличивался. Пришлось увеличивать дистанцию, проходимую шагом, до пятидесяти шагов, так хоть как‑то получилось пробежать еще километра два. Ну, а после этого женская половина курсантов почти в полном составе потребовала отдых и отказалась участвовать в этом идиотском, по их словам, мероприятии. Больше всех разорялась, повизгивая, очень красивая и фигуристая брюнетка, что интересно, сил бежать у нее якобы не осталось, а для того, чтобы подбивать товарищей к неисполнению приказа капрала, их было полно. Никакого желания спорить с ней или с кем бы то ни было, или что‑то кому‑то доказывать у меня не было абсолютно, нужно было двигаться дальше, о чем я и сказал всем остановившимся. Мою сторону поддержали тридцать шесть курсантов, мы построились и уже хотели продолжить бег, но в этот момент появился десантный транспорт, он притормозил возле нас, остановился, и с подножки соскочил недовольный капрал Назир Морт.

– Кто давал команду останавливаться, мясо? – не предвещающим ничего хорошего голосом спросил он и осмотрел вяло поднимающихся с земли вымотавшихся курсантов.

Та самая брюнетка, уперев руки в бока, уставилась наглым взглядом в лицо капрала и возмутилась:

– У нас уже нет сил, мы не хотим никуда бежать, вы должны были везти нас на этой штуке, – показала она рукой на транспорт. – А скомандовал нам вон тот, в черном скафандре, – кивнула она на меня, и челюсть моя от удивления и обиды начала падать на грудь.

Следующее действие капрала возымело ошеломляющий терапевтический эффект, он молниеносно выхватил из набедренной кобуры свой пистолет, оказавшимся легким пехотным бластером и произвел всего один выстрел, рука брюнетки, указывающая на транспорт, просто испарилась по самый локоть. Она дико заверещала и схватилась за обрубок некогда изящной руки, из‑за спины капрала показалась десантник первого класса Де Блербо, она мастерски перехватила руку пострадавшей курсантке автоматическим жгутом и прилепила автоматическую же аптечку, в дополнение к увесистой оплеухе, которой она прекратила ее истеричные повизгивания. После этого она достала из футляра небольшой баллончик и нанесла из него санитарную пену на рану.

– Еще претензии будут? – поинтересовался капрал и оглядел притихший строй курсантов. – Бегом, мааарш!

Откуда и силы взялись, курсанты побежали вперед и уже не хотели делать остановки и переходить на шаг, движение ускорилось, причем лишившаяся руки девушка бежала наравне со всеми, лишь иногда бросая косые взгляды на свою пострадавшую конечность. Я усмехнулся, похоже, система подготовки у космических десантников довольно серьезная штука, по крайней мере, миндальничать тут никто ни с кем не собирается.

К огромным воротам входа в Десантную Академию имени флаг‑адмирала Сильдони мы подбегали уже ближе к вечеру, с ног до макушки в пыли, налипшей на остатки блевотины, с одной только счастливой мыслью в голове: «Добрались».

Территория академии была огорожена высоченным металлическим забором и имела гигантскую площадь, позади нас остановился транспорт, и из него вышел капрал Морт.

– Становись! – прокричал он команду, и выдохшиеся курсанты повскакивали с земли, на которую попадали, как только очутились возле ворот, они неумело изобразили строй, что вызвало нервный тик у капрала, но он сдержался.

– Перед вами ваш новый дом, наша прославленная академия, на всё время подготовки она будет для вас всем, запомните это! Приказы командиров не обсуждаются, мы – десант, даже если я скажу жрать хрулье дерьмо, то вы это обязаны сделать, и я допускаю только один вопрос. Есть ли добавка? Всем все понятно? – он оглядел кривой строй курсантов, которые помнили его прошлые предупреждения и не спешили лишний раз открывать рот. – Сегодня вы все сдадите свои гражданские шмотки на склад, разрешаю взять с собой только холодное оружие, но, если кто‑нибудь из вас решит достать свою ковырялку без разрешения, я лично вырву тому глотку. Эта ваша единственная привилегия как аристократов в этих стенах, это сделано, чтобы вы не забывали о том, кто вы есть. Мы – элита, мы – опора империи, здесь сделают настоящих десантников даже из такого дерьма, как вы. Эту на протезирование, – кивнул он головой на покалеченную девушку, – остальным нале‑во, прямо шагом марш.

Де Блербо подошла к брюнетке и потребовала идти за ней, но то ли та решила проявить характер, то ли от препаратов уже плохо соображала, потому что она не сделала ни шагу. Пришлось десантнику первого класса применять старый как мир способ, короткий удар в изящный носик и вот уже нерасторопная курсантка бежит в указанном направлении, удерживая бегущие из расквашенного носа кровавые сопли.

Нас завели на территорию учебного заведения, и нашим взорам открылась величественная картина – гигантских размеров плац, на котором в данный момент никого не было. Как только нога первого курсанта ступила на него, громогласный голос капрала скомандовал:

– Бегом, марш, – и я опять вспомнил свое военное училище, у нас тоже все передвижения по плацу осуществлялись либо бегом, либо строевым шагом.

Преодолев площадь, мы оказались возле небольших, по всей видимости, довольно давно построенных казарм, потому что они, в отличие от большинства строений, увиденных здесь, были сделаны из бетона и металла и вид имели непритязательный, каждое такое строение имело пять этажей. Над входом в здание висело объемное голоизображение эмблемы подразделения, в которое нам посчастливилось попасть.

– «Псы Империи», – прочитал один из парней, который шел рядом со мной, на эмблеме была изображена оскаленная пасть, очень отдаленно смахивающая на собаку, может быть, они у них тут именно такие.

Сразу же после того, как мы попали в казарму, нас погнали к местному коменданту, изрядно немолодому, но имеющему внушительные габариты мужику, уже имея некоторый опыт, все мы построились по линии, нанесенной на поверхность пола.

– Становись, – глухим механическим голосом проскрипел он и вышел к нам, обе его нижние конечности представляли из себя биомеханические протезы. – Значит, так, один ко мне, – он ткнул пальцем в первого попавшегося паренька, – вон там, – указал он рукой, – возьмешь пятьдесят семь мешков, исполнять.

Паренек умчался, а комендант продолжил:

– Меня зовут энсин Ганс Штаер, я комендант этого здания и по совместительству старшина вашей учебной роты. Сейчас все вы снимаете с себя все, вам разрешено иметь при себе только личное холодное оружие, сразу предупрежу, что использовать его вы имеете право только на дуэльных площадках, если просрете свое оружие, значит, вы виноваты в этом сами, никто вам помогать в поисках не будет. Можете оставить свой клинок на хранение у меня, если вы доживете до конца обучения, то вам его вернут в целости и сохранности. Я не понял! – проревел он. – Я кому сказал – снимать с себя все!

Мы, как ошпаренные, начали снимать с себя одежду, даже девчонки не обращали на свою наготу никакого внимания, марш‑бросок прекрасно прочищает мозги. Минута, и вот уже все стоят голышом, ладошками пытаясь прикрыть срамоту.