Контуженный: РОКОШ

– По одному в автогардероб шагом марш, – мы повернулись и направились к проему в стене, на некоторое время очередной вошедший туда курсант останавливался, а потом проходил дальше.

Когда до меня дошла очередь, я сделал решительный шаг внутрь и по мне забегали лазеры сканеров. Через десять секунд открылось окошко в кабинке, и я забрал свой комплект обмундирования, состоящий из пары синтетического нижнего белья, явно недорогого и, судя по всему, усиленного дополнительными вставками, комбинезона коричневой расцветки, ботинок и, что удивило меня больше всего, коричневого же берета. Взяв комплект формы, я сделал шаг в следующую комнату, здесь уже предполагалось одеваться, и было несколько кабинок. Одеваться на скорость меня учить не надо, уже через полминуты я вышел из комнаты и вернулся к своим вещам. На переодевание всей толпы ушло не больше двадцати минут, все это время старшина роты внимательно рассматривал нас. А я дал себе слово, если будет такая возможность, потолковать с этим Гансом, вот чую я, немчурой от него пахнет, а вдруг земляк?

Как только все вернулись к своим вещам, нам поступила команда уложить все свои шмотки в мешки, они были снабжены специальным замком, который закрывался при помощи нейросети. Большая часть курсантов решила свои клинки, у кого они были, взять с собой, а я же, по здравом размышлении, засунул свой бесценный клинок в баул, если тут будет такая же суета, как и в любом училище, то потерять его проще простого. Кое‑кто из сокурсников, посмотрев на мои действия, тоже спрятал свое оружие в мешок. На удивление, мой скафандр спокойно поместился в этот безразмерный баул. После того, как все вещи были разложены, а случилось это довольно быстро, мы сами свалили их в приемное отделение, а уже оттуда их унесла транспортировочная лента, чтобы спрятать в бездонных закромах автоматического склада.

К этому моменту за нами явилась Де Блербо в сопровождении еще одного бройлерного персонажа, чем их тут кормят, мускулатура потрясающая.

– Рота, строиться! – скомандовала она и представила нам нашего будущего командира. – Перед вами десантник второго класса Харт Керн, ваш новый командир учебной роты.

Громила внимательным и немного брезгливым взглядом осмотрел нас и, сплюнув на пол, скомандовал:

– Напра‑во, на выход шагом марш.

Дружно потопав в указанном направлении, мы отправились на третий этаж здания, насколько я понял, тут и будет проходить все наше свободное время, а это значит, что тут мы будем в лучшем случае спать, если нам дадут это делать.

Мы прошли в казарму, и я убедился в том, что расслабиться тут нам никто не даст. Казарма представляла собой длинное узкое помещение, по обе стороны которого были расположены абсолютно одинаковые кровати, никаких дужек или чего‑то подобного прямоугольное основание, тонкий матрас, сейчас застеленный коричневым одеялом, небольшая подушка. Перед кроватью находился ящик, похоже, это и тумбочка, и табуретка в одном флаконе. Казарма выглядела идеально, все застелено, словно по нитке, как говорится, проверяющему приятно посмотреть.

– Разбирайте места, – скомандовал командир роты и опять сплюнул на пол.

Я знал, что мне нужно делать, поэтому сразу же направился в противоположный конец казармы, чтобы занять место у самой стенки, так хоть с одной стороны соседей не будет, эту мудрость я впитал за годы, проведенные в Рязанском военном училище. В течение двух минут все койки были заняты, и мы построились вдоль коридора.

– Значит, так, вы теперь щенки, до псов вам еще надо вырасти, время вашей подготовки составит два полных цикла, и не все смогут ее пережить. Вы знали, на что соглашались, когда шли в десант. Десант – это дисциплина! Если я хоть раз не увижу подобного порядка в казарме, вы очень сильно пожалеете об этом. Сегодня останетесь без жратвы. Приказ о вашем зачислении будет готов завтра утром, ничего, потерпите. Шмотки уложить так, как указано на плакатах, – он кивнул на стены и только сейчас я обратил внимание, что они густо облеплены всевозможными плакатами и инструкциями, я посмотрел на все это и из меня вырвался нервный смешок.

– Тебе смешно, курсант? – проревел громогласный голос, и мне в лицо уперся бешеный взгляд командира.

– Никак нет, господин десантник второго класса, – гаркнул я в ответ и уставился перед собой.

Однако, мужика, как говорится, понесло:

– Всем изучить, как должен выглядеть добросовестный курсант и десантник, как должно выглядеть его спальное место, и что разрешается хранить в личном ящике. Всем привести полученную форму в уставной вид. Через три часа отбой, учтите, если мне придется прервать свои занятия и меня вызовут к вам, все вы у меня кровью умоетесь. Особенно ты! – ткнул мне он пальцем в грудь.

– Так точно! – прокричал я как можно громче.

Командир нашей учебной роты развернулся и потопал к выходу, уже перед самой дверью он отдал команду «вольно» и вышел. Большая часть курсантов тут же повалилась на выбранные кровати, а я дисциплинированно направился изучать плакаты. Бог ты мой, космическая цивилизация, а тут плакаты, да, сделанные на пластике, но как же это похоже на то, к чему я привык. Первым делом я пристально изучил плакат, на котором был изображен десантник в полный рост в лихо заломленном на бок берете. Меня аж передернуло от того, как плохо был отбит берет на картинке, лично для себя я сделал выбор, что отобью свой берет так, как я привык, и ничто не сможет мне помешать. Разобраться со всем остальным тоже не составило проблем, вещей‑то у меня никаких не было, все пришлось оставить, даже наручный искин меня заставили снять, единственное мое развлечение.

Закончив с плакатами и нарисовав у себя в голове план своих дальнейших действий, я направился на дальнейшее изучение казармы. Необходимо было посетить первое по важности место в казарме, санитарный блок, он же гальюн. Ну, что вам сказать, все в лучших традициях армейского минимализма – три душевые кабинки на всю ораву, исключительно холодная вода и абсолютно никакого уединения. Ряд умывальников, ряд дырок в полу с обозначенными местами для ног, все убрано в серый однотонный материал, похожий на металлический кафель. Зеркальная полоса шириной в полметра по периметру комнаты завершала ее незамысловатый интерьер.

Я подошел к умывальнику и открыл кран, вернее, хотел это сделать, но тут стояла хитроумная система экономии воды, она отмеривала небольшую порцию, как только я подносил руки под самый носик, пришлось несколько раз повторить свои действия, чтобы я смог полностью намочить свой уродливый берет. После того, как он промок, я отжал его и нацепил на голову, после чего началось известное каждому десантнику или морпеху священнодействие.

Искусству отбивания убогих беретов и превращения их в нечто более‑менее приличное меня научили на первом курсе училища. К сожалению, у меня не было с собой ничего, что могло бы мне облегчить мой труд и повысить качество работы – ни бритвы, ни сахара, ни того, чем бы их можно было заменить. Поэтому пришлось все делать ручками, постепенно берет начал менять свою блинообразную форму и становиться похожим на то, что будет приятно носить. Пятнадцать минут напряженного труда и на меня смотрит из зеркала совсем другой человек, теперь надо только, чтобы он высох и сохранил новую форму. За все это время я не увидел никого из своих сокурсников, скорее всего, они сейчас даже встать не в состоянии. А что будет с ними завтра? Я ухмыльнулся и вышел из санитарной комнаты, как я и предполагал, всего несколько человек из курсантов вчитывались в плакаты, которыми были завешены стены казармы, остальные, не удосужившись даже разуться, лежали на своих кроватях.

– Эй, десантура, – крикнул я во все горло, – чего разлеглись, думаете, он к нам сегодня еще не заглянет, очень сомневаюсь, так что советую сделать так, как сказал командир.

– А не пошел бы ты, красавчик, – послышался вялый голос одной из курсанток, – сил нет.