Корень зла среди трав
– Она задушена, – потрясенно констатировал Макар. – Ее убили.
Собачки ее соседки – два забавных йоркшира на шлейке, заливавшиеся истерическим лаем, внезапно стихли. А потом оба как по команде завыли и бросились прямо к мертвому телу в траве. Соседка едва удержала их. Они выли и рвались к трупу, словно ими вдруг овладело бешенство. Брат соседки перехватил поводок и рванул собачек назад.
– Осторожнее! Ты им шеи сломаешь! – крикнула соседка.
Клавдий Мамонтов от неожиданности и нелепости, жуткого сюрреализма открывшейся их глазам мизансцены оцепенел. Боль в раненой руке стала нестерпимой. Видно, действие лекарства как раз закончилось.
– Что, черт возьми, здесь произошло? Кто с ней сотворил такое?! – спросил брат соседки, удерживая воющих йоркширов.
– Звоните немедленно в полицию, – тихо сказал соседке Макар.
Он был бледным, встревоженным, однако спокойным. Достал навороченный мобильный и быстро сделал несколько снимков трупа.
Соседка вытащила из кармана летних брюк телефон и позвонила.
Итак, соседка и ее брат… Всего каких‑то полчаса назад, когда Клавдий Мамонтов и Макар приехали в дачный поселок Сарафаново и заблудились в нем, потому что там отсутствовали и номера домов, и названия улиц, а затем внезапно удача вывела их прямо к двум старым дачам на окраине возле заросшего буйным июльским разнотравьем поля, они встретили ее – эту незнакомку. Ее соседку.
«У Наташиной дачи в Сарафанове синий забор – она мне в телефонном разговоре все описала. И на нем старое граффити – абстракция. Еще Юра рисовал, ее муж, когда у него были силы. Забор приметный, так что найдете ее обиталище», – напутствовала их Вера Павловна – гувернантка и учительница маленьких дочек Макара.
Кружа по пустынным дачным улицам с высоченными глухими заборами, они в конце концов наткнулись на синюю ограду с полинявшими от дождей разноцветными граффити в виде пятен и линий. Вышли из внедорожника и начали сначала вежливо стучать в калитку. Затем окликать хозяйку. Но так и не дождались от нее ответа.
На их голоса из дачи напротив, скрывающейся за забором, выкрашенным суриком, вышла полная женщина лет пятидесяти в цветном сарафане с двумя йоркширами на сворке.
– Добрый день, – вежливо, галантно поздоровался с ней Макар. – Мы к Авессоломовым. Но никто нам не открывает.
– Вы к Наталье Эдуардовне? Только она не Авессоломова. А Гулькина. Авессоломов – фамилия ее покойного мужа, – ответила женщина с собачками. – Я ее соседка. Наталья Эдуардовна вас ждет? Вы к ней тоже в гости сегодня? И что же, ее дома нет?
– Нет. Стучим‑стучим. – Макар развел руками, улыбаясь соседке. – Мы по делу приехали. И вроде договаривались с ней. Только немного припозднились.
– Так она, наверное, как обычно, после обеда отправилась прогуляться до речки, – ответила соседка. – Она увлеклась скандинавской ходьбой, палки себе купила. Показывала мне. Она на речку ушла.
– Не покажете нам, где у вас речка? – спросил Клавдий Мамонтов. – Может, мы ее там найдем? А то ждать у дачи непонятно сколько времени… Мы по делу к вашей соседке издалека приехали.
– Пойдемте, я вас провожу, я все равно собак выгуливаю. Здесь близко. А на машине, даже на вашем вездеходе, к речке не проедешь, – соседка смерила глазами высокого Клавдия Мамонтова с забинтованной рукой на перевязи и обернулась к приветливо улыбавшемуся ей Макару.
С ним она без умолку трещала о своих йоркширах, которых он похвалил, пока они, оставив машину, неторопливо брели через поле. Когда они его пересекли, на опушке рощи, обрамлявшей поле, появился мужчина крепкого сложения – в дачных шортах и промокшей от пота футболке. Он был обут в перепачканные землей кроссовки.
– Славно побегал? – окликнула его соседка. – Знакомьтесь, мой младший брат Денис.
Брат соседки помахал рукой и направился прямо к ним.
– Аня, а вы куда? Кто это с тобой? – спросил он, подбегая, вытирая с лица капли пота.
– Снова гости к Наталье Эдуардовне, – ответила его сестра. – Ты ее не встретил, когда бегал?
Ее брат отрицательно покачал головой. Фразе «снова гости» Клавдий Мамонтов в тот момент и значения не придал. Кто мог вообще предположить, что обычным июльским вечером в сонном подмосковном дачном поселке Сарафаново они столкнутся с подобным.
– Если ее нет на речке, она, возможно, дальше ушла со своими палками – к Мелихово. Она иногда и туда забредает, хотя далековато, сама мне хвалилась, – рассказывала Макару соседка. – В музей‑усадьбу. Меня как‑то раз на прогулку приглашала с собой. Но в тот день такая жара стояла. Да и сегодня прохлады никакой. Душно. Парит.
Она оживленно обращалась именно к Макару – видно, он, красавец блондин в белой льняной рубашке и брюках дорогой фирмы, действовал на нее возбуждающе. Ее женский энтузиазм не остался незамеченным и ее братом – тот перешел с бега на шаг и держался рядом. То ли ему стало любопытно – что за типы приехали к Гулькиной и чего им надо от нее, то ли не желал оставлять свою доверчивую сестру одну в компании двух незнакомцев.
Они вчетвером вошли в лес. Среди деревьев буйно разрослись кусты. В траве дачники проложили тропинки, а вокруг раскинулось зеленое царство – дикая малина, крапива, чертополох и здоровенные растения с толстыми стеблями и белыми соцветиями. Из дачного детства Клавдий Мамонтов помнил, что они с мальчишками именовали их «дудниками». А может, у них имелось иное название? Он не вникал.
Внезапно маленькие собачки на шлейке, словно веселый горох катившиеся впереди них, остановились, замерли и вдруг залились бешеным истошным лаем.
В смятой траве и кустах что‑то белело впереди.
А потом они увидели тело.
Женщина лежала на спине, раскинув руки, непристойно раздвинув ноги. В позе трупа было нечто нарочитое, неестественное, искусственное. Что сразу бросалось в глаза.
На шее женщины туго затянули веревку. Испачканный грязью конец вдавился в траву, в землю. Чистый конец веревки завели за ухо мертвой.
Одежду – футболку, дачные брюки, нижнее белье разорвали. Так в первый момент показалось Клавдию Мамонтову. Женщине обнажили тело – грудь и живот до самого лобка. Между обвисших грудей с коричневыми сосками красовалось большое пятно неровной странной формы.
– Что, черт возьми, у нее на груди?! – испуганно спросил Денис.
– Не подходи к ней! – его сестра вцепилась в его плечо. – Пусть полиция разбирается!!
Клавдий Мамонтов и Макар переглянулись. Макар тоже указал глазами на пятно. Навел камеру мобильного и снова все сфотографировал.
Клавдий Мамонтов с расстояния, отделявшего их от трупа, пытался лучше разглядеть пятно, у которого был алый контур. На коже внутри контура засохла какая‑то слизь.
На голом дряблом животе задушенной женщины лежали увядшие пожухшие белые соцветия зонтичной формы. Одно из таких пожухших соцветий воткнули в угол рта покойницы рядом с прикушенным в агонии асфиксии языком.
Макар потрясенно созерцал мертвое тело. Затем набрал номер в одно касание.
Клавдий Мамонтов сразу понял, кому он звонит.
