Корень зла среди трав

– А с какой стати? На каком основании? Они соседи. И пока что добросовестные свидетели. Как и мы с тобой, – тоже шепотом ответил Клавдий Мамонтов. – Он был в лесу, а мы здесь. Может, это мы ее прикончили, а к дому ее потом заявились, подозрения от себя отводить?

Макар недовольно умолк.

– Значит, сегодня вы Гулькину не видели? – терпеливо уточнил полковник Гущин у соседки.

– Нет. К ней сегодня днем кто‑то приезжал, гости, – ответила Астахова.

– Кто? – полковник Гущин выказал живейший интерес.

– Я не знаю, приезжала черная машина большая – аналогичный вездеход, – соседка кивнула на внедорожник Макара. – Кто именно – понятия не имею, просто на машину из окна со второго этажа обратила внимание. Я ее уже здесь раньше видела – недели две назад. За рулем тогда женщина сидела.

– Женщина? Опишите ее, пожалуйста, – попросил Гущин.

– Я не разглядела толком. Внедорожник проехал мимо меня, когда я выгуливала своих Тедди и Фредди, я мельком заметила женщину, она остановилась у забора Натальи Эдуардовны. И, кажется, потом въехала в ворота на участок, но я не уверена. Я уже ушла с собачками гулять.

– Вы постоянно живете на даче? – продолжал спрашивать Гущин.

– У меня месяц отпуска, так что сижу летом дома, – соседка Астахова вздохнула.

– А где вы работаете?

– В Сбербанке, я менеджер.

– Ваши с Гулькиной дачи расположены на отшибе, отдельно от других участков. Она сама давно здесь жила? – задал новый вопрос полковник Гущин.

– Насколько я знаю, это дача ее покойного мужа. И они здесь обитали с ним долго, лет двадцать. Мы с братом унаследовали дачу в Сарафанове от нашей тети покойной четыре года назад, – соседка глянула на молчавшего брата. – Наведываемся летом. Я прежде вообще только за границей отдыхала… Ну да что теперь об этом сожалеть… В прошлом году Наталья Эдуардовна на даче не появлялась. У нее муж тяжело болел, потом умер, она сама мне сказала – мол, не до дачи было. А в этом году она приехала в Сарафаново в июне или в мае. Призналась мне – нервы успокаивает, смерть мужа ее сильно подкосила. Чтобы отвлечься, она даже занялась скандинавской ходьбой, много гуляла по окрестностям, добиралась пешком даже в Мелихово в музей и работала потихоньку удаленно.

– А кто она по профессии? – спросил полковник Гущин.

– Вроде переводчик. Ей уже давно за шестьдесят, но творческие люди и на пенсии находят себе занятие.

– А вы? – полковник Гущин повернулся к брату соседки.

– Я Денис Астахов, – ответил тот весьма сдержанно. – Сестра моя Аня, кажется, рассказала все подробно. Я мало что могу добавить к ее словам.

– Почему? – полковник Гущин вроде как искренне удивился. – Можете. Вполне. Вы вашу соседку Гулькину когда в последний раз видели?

– Я даже не знал, что она Гулькина, – Астахов пожал плечами. – Я редко здесь бываю. Некогда мне. Вчера приехал к Ане по ее просьбе – с котлом проблемы, тетка его сто лет не ремонтировала. Но я тоже не спец. Надо рабочих вызывать – я звонил, искал, договаривался. Аня в таких вещах ничего не понимает.

– И не видели, кто приезжал к соседке на машине сегодня днем?

– Нет, увы. Занимался переговорами с фирмами насчет котла. Надо чинить. А то без горячей воды здесь в пенатах долго не проживешь.

– Сейчас жара. Можно летним душем пользоваться, – как бы между прочим предложил полковник Гущин.

– Ну да, еще из ведра обливаться, – хмыкнул Астахов.

Он поверх головы Гущина глянул на дом соседки. Перед его глазами стояла картина: он в спальне сестры на втором этаже. Духота и зной разлиты в воздухе. Он абсолютно голый. На его теле капли влаги. Со второго этажа участок соседки как на ладони, он залит палящим солнцем. И соседка шествует по участку, волочит поливочный шланг и шезлонг в тень, под дерево. На ней лишь старый линялый раздельный купальник. Он, Астахов, прекрасно может разглядеть со второго этажа ее дряблое тощее тело – обвисшую грудь, едва прикрытую треугольниками ткани, бедра с уродливым целлюлитом. Вот она поворачивается спиной, наклоняется, кладя шланг в траву, и он созерцает ее старую задницу, тоже едва прикрытую бикини на кокетливых завязках. Он наблюдает за ней сверху, испытывая весьма противоречивые чувства – любопытства и гадливости, похоти и отвращения, возбуждения и стыда… Соседка заводит руку себе за спину и чешет кожу между лопаток – обгорела, что ли, старая колода? На ее голове, на седых некрашеных волосах соломенная шляпа с большими полями, ноги босые, худые, как спички…

– И во время пробежки вы соседку не встретили? – задал новый вопрос Гущин.

– Нет. Мы на ее труп наткнулись с сестрой и двумя приезжими парнями. Сестра, как всегда, сунулась не в свое дело – вызвалась их проводить до речки, как она мне сообщила, чтобы они попусту не тратили время в ожидании соседки. Я прогулялся с Аней и с ними.

– Вторая половина дня для пробежки как‑то не того, а? – Гущин пожал плечами. – Бегают утром, по холодку или вечером, после заката.

– Я вечером собрался уезжать в Москву. У меня дела, – сухо отрезал Астахов. – Сейчас, конечно, не уеду. Не могу пока оставить сестру после таких событий на даче одну.

– Ваша машина под навесом? – полковник Гущин указал на участок Астаховых, просматривающийся через калитку.

– Моя, – Астахов кивнул.

– А кем вы работаете, где?

– В прошлом я биржевой брокер. Но пришлось уйти, сменить работу.

– И чем вы занимаетесь в настоящее время?

– Мелкий бизнес, посредничество. Сейчас трудно что‑то планировать. Я в поиске.

– У вас есть семья? – задал последний вопрос полковник Гущин.

– Нет, я холост, – ответил Астахов. – Предпочитаю отвечать только за себя. Утром встаешь и не знаешь, что случится завтра. Вон соседка, похоронила мужа и от скорби занялась скандинавской ходьбой, – видно, от смерти решила уйти пешедралом, – Астахов криво усмехнулся. – Ну и где она теперь?

– Ой, кстати, у Натальи Эдуардовны ведь есть сын! – воскликнула его сестра весьма эмоционально. – Взрослый, семейный. Но я его сто лет не видела. Давно он у нее не появлялся.

 

Глава 6

Кирюша