Космер: Тайная история
– Да, – продолжала Фрава, – эта женщина – воровка, и ее искусство отвратительно. Но я‑то с ней справлюсь. А ее таланты помогут нам выбраться из ситуации, в которой мы все оказались.
Среди арбитров пробежал едва слышный ропот. Женщина, о которой шла речь, Ван Шай‑Лу, была больше чем обычной мошенницей. Гораздо больше. Она умела изменять природу самой реальности. Это вызывало очередной вопрос. Зачем бы ей утруждаться, учиться рисовать? Разве обычное искусство не покажется скучным в сравнении с ее таинственными талантами?
«Вопросы, вопросы. Столько вопросов, на которые еще нет ответов».
Сидя в кресле, Гаотона обвел взглядом коллег, сгрудившихся вокруг стола Фравы, как кучка заговорщиков. Их длинные цветные мантии переливались в ярком свете камина.
– Фрава права, – заявил Гаотона.
Другие арбитры оглянулись на него. Их хмурые лица говорили, что им нет дела до его слов, однако позы подразумевали совсем иное. Сегодня ему редко выказывали уважение открыто, но о его заслугах помнили.
– Приведите поддельщицу, – велел Гаотона, поднимаясь. – Будет небезынтересно ее послушать. Подозреваю, что справиться с ней окажется сложнее, чем предполагает Фрава. Но выбирать нам не из чего: либо мы положимся на таланты этой женщины, либо навеки попрощаемся с властью над империей.
Ропот стих.
Фрава и Гаотона в кои‑то веки пришли к согласию. Шутка ли – вовлечь в сокровенные дела самих арбитров поддельщицу!
Один за другим трое сомневавшихся арбитров пусть и с неохотой, но все же кивнули.
– Значит, быть посему, – вполголоса заключила Фрава.
День второй
Шай ковырнула ногтем очередной каменный блок. Камень слегка поддался. Она растерла пальцами полученную пыль.
Так и есть. Известняк! Не самый лучший выбор материала при строительстве темницы, но стена, разумеется, сложена из него не целиком. В кладке среди блоков, вытесанных из камней различных пород, такой обнаружился лишь один‑единственный.
Шай улыбнулась. Известняк. Этот ничем не приметный блок легко не заметить. И если она права, ей удалось распознать все сорок четыре породы, примененные при сооружении каменной стены ямы‑камеры, в которую ее заточили.
Она присела рядом с кроватью и стала выводить на деревянной ножке письмена, для чего использовала вилку, на которой предварительно отогнула в сторону все зубцы, кроме одного. Досадно, что у нее не осталось очков – приходилось постоянно щуриться.
Подделка требовала определенных условий, и необходимо было знать прошлое всякого предмета, его природу.
Шай была почти готова. Трепещущее пламя свечи вдруг выхватило соседние царапины, которыми она отмечала дни в заточении, и настроение мгновенно испортилось.
«Время поджимает», – подумала Шай.
По ее подсчетам получалось, что публичная казнь состоится уже завтра!
Один день… Всего один день! Нервы натянуты, точно струны. Один день на то, чтобы создать печать души и сбежать. Но у нее нет камня души, а вместо инструментов резчика – жалкая вилка.
«Ночи! Ну и влипла же я!»
Очевидно было, что строители тюрьмы расстарались: сложили стены из камней разных пород. Мало того, камни даже одинаковых пород, судя по всему, специально доставляли из разных каменоломен, а следовательно, каждый обладал собственным прошлым. Подделать всю кладку, опираясь лишь на поверхностные знания, которыми располагала Шай, – гиблое дело. Но даже если ей вдруг ниспосланным с небес чудом удастся произвести трансформацию стен, ее наверняка поджидают ловушки, предусмотрительно устроенные зодчими.
«Нет, с помощью бестолковой деревяшки и согнутой вилки из застенка не выбраться, – с неохотой призналась себе Шай. – Необходимо воспользоваться чем‑то иным».
Закончив с письменами, она поймала себя на том, что тупо смотрит на согнутый зуб вилки. Отломив его, Шай начала вырезать на деревянном держале – пыталась сделать грубую печать души.
«Нет, Шай, так ты отсюда не выберешься, – мысленно проговорила она. – Нужно найти другой способ».
Шестой день кряду она искала этот другой способ. Пыталась разговорить и даже подкупить надзирателей – любые сведения о природе ее узилища были ценны. Увы, ей так и не удалось ничего узнать.
Раздумья прервал скрип двери – в подземелье кто‑то вошел.
Шай, быстро спрятав держало вилки сзади за поясом, вскочила на ноги.
«Неужели казнь перенесли и это случится сегодня?»
По подземелью, отдаваясь от стен гулким эхом, прокатился звук шагов. Шай задрала голову и прищурилась, силясь разглядеть через решетчатый люк пришедших. Четверо надзирателей, а с ними незнакомый мужчина – длиннолицый и длиннопалый. Представитель расы Великих, которая правит империей. На нем сине‑зеленое одеяние – признак низшего ранга. Он выдержал экзамен на получение чина, но по служебной лестнице еще не продвинулся.
Шай напряглась в ожидании.
Великий слегка наклонился и посмотрел на нее через решетку. Выдержал паузу, а затем сделал повелительный жест стражам.
– С тобой, поддельщица, желают говорить арбитры, – изрек он.
Стражники сноровисто откинули в сторону люк. Шай поспешно отошла в сторону, и к ее ногам спустилась лестница. Терзаемая сомнениями, Шай стала взбираться.
«Если бы я решила кого‑то казнить раньше срока, – размышляла она, – то обманула бы беднягу, чтобы он без принуждения вылез из ямы».
Но ее не заковали в цепи, прежде чем вывели из подземелья.
Осматриваясь по пути, Шай через некоторое время заключила, что ее действительно ведут в покои арбитров.
