Космическая Армада. Том 1. Королева

Дженова сидела на балконе, приодетая и причёсанная, со скромной тиарой на голове, но сама выглядела будто неживая кукла: в застывшей позе и отсутствующим взглядом, с маской бледности на лице, изящные белые руки сложены на коленях в складках бархатного платья. Когда Цимих встал рядом с ней, она не шелохнулась.

Лешер раскрыл рот, чтобы заговорить, но Дженова неожиданно вставила:

– Ты к детям заходил?

Финансист откашлялся в сторону.

– Первым делом я позаботился обо всех формальностях, Ваше Величество, – ответил он сухо. – Вам нужно будет обязательно присутствовать на внутреннем собрании – я буду оглашать завещание.

– Ты ведь знаешь, что там?

– Я его запечатал, как положено. Разглашать не буду до вскрытия печати.

Дженова тяжело вздохнула.

– Мне всё равно, как он определил мою судьбу. Мне б узнать, что ждёт моих детей. Ты не хуже меня знаешь, как он вёл себя последние несколько лет… Королева, потерявшая доступ к покоям мужа, больше не имеет никакой власти. Сижу здесь, а мне, может, надо вещи собирать и проваливать отсюда. Даже завидую тебе, Цимих, – ты в большей безопасности, чем я и мои дети.

– Жутко видеть вас такой мрачной. Где неунывающая, яркая Дженова Аверфолд?.. Запряталась куда‑то глубоко, и на разглядеть.

– Разве ты совсем не печалишься, Цимих?

– Вы когда‑нибудь слышали про эмоционально отсталых людей?..

Дженова впервые шевельнулась и посмеялась.

– Какая чушь, Лешер… Я больше чем уверена, что ты переживаешь не меньше меня, ты просто никогда этого не показываешь. Ты всё подавляешь.

Цимих промолчал.

– Во сколько собрание?

– В самом начале второй четверти, Ваше Величество. Ах, да! Ещё Волф скоро прилетит.

Плавная грудь королевы медленно поднялась от тяжёлого вздоха, белая шея вытянулась.

– Знаешь, как ты меня сейчас расстроил?..

– Ну вот. – Лешер пожал плечами. – Зато я выступлю вместо вас перед прессой для граждан. Берфон уже готовит речь.

– Вместо меня?.. – протянула Дженова. – Значит, я точно есть в завещании… – Она взглянула Цимиху прямо в глаза, но он невозмутимо стоял в своей сиреневой министерской куртке. – А если сама захочу выступить? Если.. найду в себе силы?

– Тогда у меня появится время выкурить сигарету. Может, даже две…

Королева улыбнулась в сторону.

– Только со мной не встречайся после этого, ты же помнишь: я не выношу запаха табака.

– Как скажете, Ваше Величество. Прошу вас, займитесь приготовлениями. До второй четверти осталось не так много времени, а ваши подданные должны видеть перед собой Королеву. Будьте безупречны, как, собственно, и всегда… Мне нужно покинуть вас.

Дженова кивнула.

– Спасибо, что навестил меня лично, Цимих. Мне теперь не так одиноко. Возвращайся к делам и… Увидимся на собрании.

 

***

Покинув покои Королевы, Лешер деловой походкой направился к комнатам принцев и принцессы, по пути совершив несколько звонков министрам, чтобы высказать им своё недовольство по поводу некоторых отчётов и законопроектов, которые он получил в, мягко говоря, ненадлежащем виде. Несмотря на спокойный, вкрадчивый тон, Цимих отчётливо слышал свой голос, эхом отлетавший от широких и высоких стен. Впервые во дворце было так тихо и пусто, только Ночные Ветра стояли у постов и прислуга время от времени пробегала мимо.

Первым делом Цимих заглянул в комнату к самому младшему принцу – Неву. Он сидел с нянечкой, как обычно. Маленький, беззаботный. Няня была немного бледной, но ничего не просила и ни на что не жаловалась, потому Лешер кивнул, скорее сам себе, чем ей, и пошёл в следующую спальню. К его удивлению, она была заперта. Лешер состроил недоумевающее лицо и дёрнул ручку ещё раз, затем постучался.

– Эджер? Эджер, открывай, это я!

За дверью послышалось шуршание и топот маленьких, быстрых ног, а потом – гнусавый мальчишеский голос:

– Я не хочу никого видеть!

Цимих выдохнул. Вдохнул. И выдохнул. «Господи ты Боже…»

– Тогда скажи мне это в лицо, как поступают настоящие мужчины, Эджер, а не через дверь.

Замок щёлкнул, и на Лешера упал яркий свет из окна комнаты напротив, отчего силуэт мальчика девяти лет выглядел ещё контрастнее. Недовольное, заплаканное лицо принца вызывало в душе Лешера множество эмоций. Финансист и ребёнок глядели друг на друга: голубые глаза в тёмно‑зелёные – озлобленные и печальные.

Эджер проглотил рыдания и выпалил:

– Я. Не хочу. Никого. Видеть!

– Я б на твоём месте тоже так говорил.

– Что ты знаешь о «моём месте»?! Это не твой отец умер вчера ночью! Не твой, а мой!..

– Ты прав. Мой отец умер очень давно, а я даже не полетел на его похороны. Я по нему вообще не плакал, представляешь? Зато вчера я потерял своего Короля. И своего друга, Эджер. Я очень любил твоего отца.

Принц расплакался, проливая крупные слёзы, шмыгал носом, вытирал подбородок рукавами вышитой рубашки. Лешер молча стоял перед ним с опущенным взглядом, пока Эджер не заговорил снова:

– Почему ты.. не полетел на похороны отца?.. Ты не любил его?

«Я его ненавидел».

– Я не хотел возвращаться домой, и улетал оттуда не для того, чтобы возвращаться.

– Это звучит грустно…

– Потому что ты сам грустишь. Может, посидим у тебя или у меня? Я нам малсары налью. Ты, наверное, и не ел ничего с утра.

– Да… Ко мне только мама зашла. Сказала, что папа умер. Я и не сразу понял, что это значит, а потом… Мне стало больно, и я плакал, и плакал!..

– Дженова уже ушла, когда ты начал плакать?

– Я… Я не хотел плакать при маме. Настоящие мужчины не плачут! Ты же не плачешь. Как у тебя это получается?