Красная линия метро

На лице маньяка заиграли желваки. Колкин с трудом сдержался, чтобы не врезать этой горилле по зубам. В такие минуты, когда в нем начинал закручиваться смерч эмоций, он становился так вспыльчив, что частенько терял самоконтроль. Что и говорить, если он мог даже кинуться в драку с явно превосходящим по силе противником. Только теперь Александр отлично понимал, что сейчас крайне неподходящий момент, чтобы начать драку. К тому же известие о разыскивающих его ментах очень быстро отрезвило буйную голову тридцатилетнего мужчины. «Вот сучок, каким был жмотом, таким и остался. Только бабло его интересует. Это что ж получается, не будь я ему фанеры должен, он меня запросто сдал бы?» – рассудил он и озлобился на охранника еще сильнее.

Демонстративно выпустив дым в лицо приятелю, Колкин как бы нехотя изрек:

– Слушай, Бык, я свое слово всегда держу. Скажу по‑чесноку, мне просто некогда было к тебе в клубешник заскочить. На вот, держи.

Он достал из кармана брюк‑джоггеров три смятые стодолларовые купюры. Одну протянул охраннику, а две другие спрятал обратно. Но затем, видя, как недовольно вытягивается лицо Быка, насмешливо фыркнул и передал ему две оставшиеся банкноты. Бык быстро собрал купюры в кулак, после чего с вопросительным видом уставился на приятеля.

– Чего так смотришь, Бык? Сотня сверху – это компенсация за то, что я тормознул с долгом, – добродушным тоном изрек длинноволосый брюнет и, приблизив свое лицо вплотную к лицу охранника, перешел на шепот: – А если ты и впредь будешь держать подальше от ментов информацию обо мне, то с меня еще две сотни сверху капнут.

Охранник продолжал молчать.

– Что, мало, считаешь? – искренне удивился Колкин, поражаясь растущим аппетитам приятеля.

– Дешево ты себя оцениваешь, Кол. За такие дела, что ты творишь, на зону лучше не ходить. Сам, наверное, знаешь, что тебе там светит?

Бык собрал ладонь в кулак, а другой сделал по нему пару быстрых хлопков. Александр мгновенно вспыхнул, руки непроизвольно сжались в кулаки, а холодные голубые глаза хищно сузились.

– Что ты хочешь за свое молчание? – процедил он сквозь зубы, едва контролируя себя.

– Не кипятись, Кол. Я знаю, что у тебя новая тачка, а вот моя совсем уж развалилась, – нагло пялясь поросячьими глазками, уверенно заявил вымогатель. – Давай махнемся?

Дальше торговаться Колкин не собирался, поскольку уже все для себя решил.

– Лады, – только и произнес он.

Ему было хорошо известно, что Бык как товарищ крайне ненадежен да к тому же еще и патологически жаден. А значит, как только он получит тачку, скорее всего, за какие‑нибудь другие коврижки – какие ему наверняка посулили угрозовцы – на следующий же день сдаст приятеля со всеми потрохами.

– Бык, я с тобой свяжусь в пятницу. Тогда и передам тачку, ключи и все документы. А сегодня, пожалуй, схожу в какое‑нибудь другое местечко, раз уж ты говоришь, что неспокойно тут у вас. Москва – она ведь большая… – С огромным трудом выдавив из себя улыбку, он сделал вид, что собирается уходить, но затем с издевкой снова обратился к охраннику: – А ты до сих пор Машку шпилишь или наконец‑то посерьезнее дамочку склеил?

От этих слов Бык помрачнел и злобно взглянул на долговязого клоуна.

– Кол, ты меня специально хочешь позлить? Мы с Машей недавно официально расписались, чтоб ты знал.

– Пардон, дружище. Вот уж и вправду, я ни сном ни духом, что у тебя с ней все так серьезно. Совет вам да любовь тогда, – насмешливо проговорил он, наблюдая, как продолжает злиться Бык. – Теперь понятно, почему Рем так часто видит тебя в Люберцах. Ты к ней жить, что ли, перебрался?

– А если и к ней, то что? – насупив брови и шумно засопев, откровенно «забычил» охранник, полностью оправдывая свое погоняло. – Кол, тебе‑то какая разница?

– Бык, не парься, это я так, к слову пришлось. Ничего личного. Бывай. До пятницы.

Он небрежно уронил окурок под ноги охраннику, развернулся и двинул по Большому Златоустинскому переулку в сторону станции метро «Лубянка». Праздничное настроение было окончательно испорчено. С этой минуты он более не ощущал себя в безопасности.

«Ладно, Бык, ты сам напросился», – мрачно решил Колкин, спускаясь в метро.

 

* * *

 

Убийство Быка далось ему на удивление легко. И хотя это было первое в его жизни тяжкое преступление, прошло оно гладко, без сучка и задоринки. К тому же к своей задумке он решил подойти со всей серьезностью, на какую только был способен. Больше всего его интересовал вопрос, каким образом можно быстро, тихо и незаметно завалить в людном месте здоровенного накачанного мужика.

Все сантименты, что он много лет знал его лично и тот когда‑то был его приятелем, Александр отставил в сторону. Ничто не шевельнулось в пустой душе хладнокровного убийцы, когда он приступил к разработке кровавого плана. Единственное, что вызывало у него досаду, – очень короткий срок. Привести приговор в исполнение требовалось как можно скорее. Но и с этим он справился на ура.

Однако больше всего его удивил факт, что накануне убийства он почувствовал необычное и очень приятное нервное возбуждение. Словно ему предстояло не лишить человека жизни, а сыграть в одну из тех увлекательных компьютерных игр, которыми он баловался время от времени, когда совсем было нечем себя занять.

Стоит отметить, что обычные квесты, стратегии, симуляторы и прочая геймерская белиберда его не увлекала. Александр любил исключительно те игры, в которых для умерщвления врага использовалось холодное оружие. Каждый раз, садясь за компьютер, он искренне сожалел, что в его детстве не было подобных развлечений. Хотя прекрасно понимал, что в любом случае они были бы не по карману его семье. Возможно, именно поэтому в полной мере он увлекся компьютерными играми, когда ему уже перевалило за двадцать пять.

Для убийства приятеля геймер‑любитель не стал придумывать ничего экстраординарного. Хорошенько взвесив все за и против, он решил поступить просто: подло, но эффективно. Поскольку теперь он знал, где живет Бык, подкараулить качка не составило для него большого труда.

«Странное, конечно, дело, – рассуждал Колкин, продумывая детали убийства, – Машку‑Огонек перетрахало, наверное, пол‑Москвы, а замуж она выскочила за этого недотепу. Даже я к ней когда‑то на огонек заглядывал. Забавно…» Долговязый брюнет улыбнулся получившемуся каламбуру «зайти к Машке‑Огонек вечерком на огонек».

Через три дня после состоявшегося возле «Миранды» разговора, темным холодным ноябрьским вечером, в подмосковных Люберцах под окнами старенькой пятиэтажки был обнаружен труп молодого мужчины с проломленным черепом. Пять глубоких вдавленных переломов костей свода черепа, полученных от ударов обычным молотком из строительного магазина, быстро свели в могилу большого любителя столичных качалок и фитнес‑клубов. «Против лома нет приема, – любимой поговоркой своего папаши констатировал смерть приятеля убийца, но, немного подумав, добавил: – Если нет другого лома. У тебя, Бык, его не было, так что, извиняй».

«Нет человека – нет проблемы», – вспомнил он еще одну любимую отцовскую поговорку. Хотя теперь он точно знал, что ее придумал не батя. «Да какая, впрочем, разница? – рассуждал состоявшийся убийца, попивая у себя на кухне прямо из горлышка «Jack Daniel’s», чтобы немного успокоить нервы. – Главное, что в тему. А тема у меня теперь новая…»