Красный город. Певец-2

– Не стойте у меня на пути! – зло буркнул Мёрд и хотел двинуться дальше, но слова Анна, которому от гнева кровь бросилась в лицо, заставили его задержаться.

– Быть может, нам стоит прогуляться вместе, господин как‑вас‑там? Вы очень спешите?

Мёрд со злой радостью посмотрел на него. Он не знал, на ком сорвать свою злость, и Анн подвернулся как нельзя кстати.

– А, провинциал! Вам‑то я всегда готов составить компанию.

Это было произнесено так невозмутимо, что никто ничего не заподозрил. Мёрд подхватил юношу под руку и повёл по одному ему известному маршруту, успевая даже на ходу обмениваться приветственными репликами со знакомыми. При этом он мило улыбался и даже что‑то говорил Анну.

Когда они оказались во внутреннем дворике, густо усаженном деревьями и как нельзя лучше подходящем для подобных свиданий, Мёрд отступил на шаг и спросил:

– Признавайтесь, Вы сошли с ума?

– Вы трижды задели меня, – отвечал юноша. – Один раз легко назвать случайностью, повторение случившегося – нелепость, однако никому не позволено отпихивать меня, словно тележку садовника.

Мёрд расхохотался.

– Вы сказали: «тележку садовника»? Да из каких же Вы краёв? Что за чудное сравнение!

И он, поклонившись, вытащил шпагу.

Анн досадовал, что поддался мгновенной вспышке гнева. Не тому учил его Фланк, совершенно не тому… Однако мог ли настоящий кавалер стерпеть подобное оскорбление? Род Эллингтона не принадлежал к захудалым…

Мёрд, записной скандалист, рассчитывал разделаться с противником за пару минут. Он нанёс сильнейший удар прямо по шпаге Анна, желая ошеломить того. Затем исполнил обманное движение и оказался сбоку. Следующий выпад непременно должен был достичь цели. Клинок блеснул, устремившись к плечу юноши, и… ушёл в пустоту.

Если бы Анн не был столь напряжён и взволнован, он бы легко смог воспользоваться промашкой опытного дуэлянта. А так он всего лишь отмахнулся от Мёрда, будто веткой от назойливой мухи, – и острый клинок едва не рассёк тому лицо.

Озадаченный Мёрд отскочил, принимая защитную стойку.

Пока он размышлял, в чём дело, Анн сам напал на него. Атака была скромна, потому что юноша не знал, как выйти из создавшейся ситуации. Быть убитым ему, разумеется, не хотелось, однако и убивать кого‑то в первый же день пребывания в Примейоне представлялось дурной идеей.

К тому же Анн быстро понял, что не случайно с его противником старались не связываться.

Мёрд, раздосадованный затягивавшимся поединком, с каждой минутой становился сосредоточеннее. Если в начале он намеревался только ранить этого новичка, уложить его на пару недель в постель, раз и навсегда научив не поднимать голос на сильных мира сего, то теперь Мёрд отбросил мысли о милосердии. Юнец должен был почувствовать на собственной шкуре, как связываться с «ястребами».

Он теснил Анна, нападая то справа, то слева, пытаясь вскрыть его защиту с помощью самых изощрённых и коварных приёмов. Неискушённого противника действия Мёрда давно бы уже поставили в тупик, однако Анн каким‑то чудом держался. Даже одежда его не пострадала, не была разрезана молниеносным движением стали.

Мёрд не мог предполагать, что Анн учился не у рядового наставника фехтования, а у самого мастера Кон‑Тикута.

Анн раскрыл своё сознание, отдавшись на волю ощущений. Шорох камушков под сапогами Мёрда лучше прочего говорил ему о нападении. Отблески света на листьях подсказывали о перемене позиции. Дуновение ветерка помогало чувствовать расстояние – до живой изгороди у края дорожки, до деревьев за спиной…

Движение шпаги Мёрда превратилось из молнии, едва уловимой человеческим глазом, в плавное и тягучее перетекание длинной серебристой линии – снизу вверх или слева направо, по кругу или прямо вперёд. И Анну оставалось лишь следить за тем, чтобы не соприкасаться с этой линией, подныривать под неё, самому перетекать в сторону, отступать…

Это оберегало его от неприятностей, однако Анн постоянно защищался. Бой с холодным оружием не был его коньком в Школе. Юноше не хватало опыта, чтобы подловить атакующего и наказать за бесконечные самоуверенные атаки. А Мёрд всё атаковал и атаковал, надеясь, что соперник вот‑вот дрогнет.

Патовую ситуацию разрешили громкие шаги на соседней дорожке. Из‑за угла появился молодой дворянин, с ним была очаровательная спутница. Парочка явно искала уединения.

Кавалер вытаращил глаза.

– Мёрд, что Вы делаете, будь я проклят?! Вы дерётесь во дворце?!

– Если бы я дрался, – заметил Мёрд, с облегчением вкладывая шпагу в ножны, – один из нас давно бы нуждался в помощи лекаря. Так, развлекаемся…

Он повернулся к Анну и вопросительно поднял брови, понуждая того подтвердить сказанное. Мёрд вдруг сообразил, что рискует попасть на виселицу за оскорбление короля.

– Да, беру уроки у мастера, – с затаённой иронией сказал юноша.

Удовлетворённый Мёрд кивнул:

– На сегодня закончим. Нашего внимания требуют дамы. Желаю вам приятно провести этот вечер.

И Мёрд неторопливо удалился, словно бы потеряв к Анну всякий интерес. В другом направлении исчезла и влюблённая парочка. Анн остался один.

– Хм, я остался жив, – сказал он самому себе с некоторой озадаченностью.

– И это неплохо. Вы не находите? – из‑за дерева появилась тёмная фигура, лицо человека нельзя было разглядеть. Зато голос его Анн мгновенно узнал.

– Господин Боэций! – воскликнул он. – Если Вы покажете мне дорогу, то я хотел бы вернуться туда, где поют и танцуют.

– Мёрд завёл Вас далековато, – хмыкнул шут. – Сегодня у него плохое настроение.

– Отчего же?

– Его покровитель лишился возможности раздавать хлебные места. А Мёрд очень рассчитывал на одно из них.

– Кажется, понимаю, – сказал Анн. – Господин Сакр – это тот, кого никто не ожидал увидеть?

– Вы правильно поняли. Король сделал интересный ход. Многие огорчились или ещё огорчатся. Однако всё это пустяки. Расскажите лучше, как Вы устояли против Мёрда?

– Наверное, мне просто повезло, – отвечал Анн.

– Да уж, именно повезло. Мёрд использовал почти все свои приёмчики, чтобы продырявить Вас, однако Вы пару раз сами едва не продырявили его.

Анн промычал нечто неопределённое.

– Ну да ладно, не хотите рассказывать – не рассказывайте! – махнул рукой Боэций. – Лучше вернёмся к танцующим. Там не столь мрачно, как в этих аллеях.