Кровь завоевателя

– Поэт? – произнес Хадрит. – Дорогая, ты сейчас говоришь с одним из Апостолов Хисти, хранителей Святой Зелтурии.

– С бывшим апостолом, – мрачным и приглушенным тоном сказал Эше. – Но да, в прошлой жизни я изучал все виды колдовства, включая и кровавые письмена.

Кровавые… письмена? Неприятно до мурашек.

– Так что же нам делать? – я развела руками. – Рассказать все шаху?

Озар покачал головой:

– Нет, конечно нет. Шах Тамаз никому из нас не доверяет. Хадрит никогда не пользовался его благосклонностью. И хотя я женат на сестре шаха, Великий визирь Баркам позаботился о том, чтобы я тоже не был его любимцем. – Он обернулся к Самбалу: – Евнух – это не совсем… ты же знаешь. – А потом обратился ко мне: – О тебе, моя дорогая, шах заботится искренне, но не станет полагаться на тебя в столь важном деле.

А вот с этим я не согласна – шах мне полностью доверял. Но, пожалуй, нужно получить больше доказательств, прежде чем обращаться к нему.

– Итак, вот что мы сделаем, – сказал Хадрит. – За излучиной реки наш доверенный человек, – он указал на Озара, – пришвартовал небольшой флот, поскольку на запад пути больше нет. Вот только никто не знает, что на борту этих кораблей ждут тысячи хазов из Кашана. Они думают, что их отправляют на запад, помогать в освобождении наших берегов от неверных. Но мы собираемся направить эти корабли в город и с их помощью взять под стражу пашу Като.

Да уж, невероятно впечатляющий план. И к тому же опирается на шаткие доказательства. Кроме этого, я слышала, как когда‑то давно и Хадрит, и Озар упоминали о своей неприязни к Като. Может быть, все это – удобный предлог отрубить голову тому, кто соперничает с ними в могуществе? Если так, то я в этом участвовать не хотела.

– И когда ты планируешь это безумие?

– Завтра, – с довольной ухмылкой ответил Хадрит. Как раз то, что я боялась услышать. – Я рассказал тебе все это, Сира, поскольку, хоть мы и можем арестовать самого Като, чтобы обезопасить шаха и его семью, нам также нужно выявить и агента Като в гареме. А ты и та крестейка, которую ты купила, как раз годитесь для этого… по очевидным причинам.

По очевидным причинам. Не потому ли Хадрит втягивал меня во все эти интриги?

– Выходит, когда ты просил меня передать ему тот документ.

Я кивнула в сторону Озара, который наслаждался долгой затяжкой.

– Да, я тебя проверял, – подтвердил Хадрит. – Хотел убедиться, что могу тебе доверять. И ты прошла испытание. Пусть мой отец и презирает Озара, но я более… более практичный человек, чем он.

Практичнее Баркама? Такое вообще возможно? Признаться, высокий уровень запросов Хадрита не удивил меня. И все же я не могла не видеть пугающие пробелы. То, что лежало в основе заговора, никак не вырисовывалось.

– Зачем Като это делать? Он богат, могущественен и близок к шаху. У него и так есть все, даже больше.

Озар расхохотался.

– Ты считаешь, что богатство и власть делают человека менее амбициозным? Более довольным жизнью? Совершенно наоборот, знаю по собственному опыту. Власть вскружила Като голову. Он убедил Кярса позволить ему остаться в городе, чтобы нанести удар, пока наследник и армия отсутствуют. Он убил тех силгизских торговцев и наложил на писца заклятье, отчего несчастный не способен промямлить и нескольких слов. Он собирается поднять ворота, дать силгизам разграбить город, а затем во время сумятицы захватить трон, вероятно сделав сына Кярса марионеточным шахом.

Хадрит шлепнул кулаком по ладони:

– Здесь у всех нас цель одна – защитить Аланью. Защитить отца всех аланийцев, нашего шаха. И защитить наследного принца Кярса, человека, который мне так же дорог, как собственная плоть.

До чего поэтично. Кусочки этого заговора начинали напоминать единое целое. Но я полагала, что у меня есть план получше, чем впустить в город тысячу хазов.

– А если я скажу, что мир с силгизами близок? Что он уже согласован?

– Это не изменит всего, – сказал Хадрит. Слуга подал ему прутик для чистки зубов, и Хадрит сунул его в карман. Похоже, он доверял своим слугам. – Като не стал бы строить весь свой план на одних силгизах, у него должен быть запасной вариант. Но если с твоим братом будет заключен мир – прочный мир – это, по крайней мере, отсрочит события. Като не рискнет захватить дворец без предлога.

– Погодите‑ка. Погодите, – заговорил Эше и погрозил пальцем. – Вы сделали об этом Като одно совершенно необоснованное и опасное предположение.

– И какое же? – спросил Озар.

– Что он еще и колдун. Судя по вашему описанию, он воин. Колдуны же, как правило, знатоки лишь в одном – в колдовстве. Вы сказали, что кровавые руны есть и в гареме. А что, если колдун – это кто‑то другой? Что, если колдун – человек Като в гареме… может, евнух? Тогда, даже если вы арестуете Като, куда более опасный заговорщик все равно останется на свободе… и, что еще хуже, вы раскроете себя перед ним.

Самбал довольно засопел, он часто так делал.

– Этот парень очень умен. Но в гареме более шестидесяти женщин и сотни смотрителей. С чего начинать?

– Он прав, – согласилась я. – Если вы арестуете Като, но не колдуна, кто знает, что он… или она сделает. Прежде чем предпринимать серьезные действия, позвольте мне выяснить, кто помогает Като.

– И мне нужно увидеть те руны, – добавил Эше, – а точнее, попробовать их на вкус.

– Вкус? – Озар сморщил плоский нос так, что тот почти коснулся бровей.

– Не напрасно же говорят про вкусы крови. Мне придется. – Эше лизнул воздух. – Ну, ты понял.

Озар содрогнулся, а потом глубоко затянулся кальяном.

– В винном погребе недавно появилась руна, – сказал Самбал. – Я могу тебя туда отвести.

– Значит, мы задерживаемся, – заключил Хадрит. – Но боюсь, чем дольше мы ждем, тем сильнее становится Като. Сира, ты должна найти в гареме предателя. Самбал, ты во что бы то ни стало должен ей помочь. Эше, ступай… лизни эти руны и выясни, для чего они предназначены. Выживание нашего государства зависит от каждого из нас. Мы должны постараться.

Я кивнула. Глядя, как Хадрит берет на себя ответственность, видя, как искренне он защищает свою страну и шаха, я не могла лгать себе о чувствах к нему.

Я сказала:

– Я люблю Аланью, люблю шаха, его семью и всех остальных. Я не позволю им навредить. Любой ценой, даже под страхом смерти, я отыщу предателя, и тогда мы сможем повесить обоих.

Дворец Хадрита мы с Эше покинули одновременно. Идя по песчаной дороге, ведущей на оживленную улицу, мы болтали о пустяках – о дикой жаре в прошлом месяце, о том, что птиц в небе мало, и о затянувшейся на год перестройке Садового квартала. Я не хотела, чтобы сопровождающие меня гулямы узнали, о чем была речь на встрече, поэтому задала вопрос шепотом:

– Ты ведь не аланиец, да? Для чего тебе нам помогать?