Круг ведьмаков. Эра Соломона

– Правда? – она с большим интересом посмотрела на него.

– Ты удивишься, но большинство людей проходят через это.

– Временами, когда мне становиться очень одиноко, я приоткрываю окно, чтобы слышать шум с улицы. Даже яркий свет от рекламного щита, что освещает улицу напротив моего окна, стал для меня отдушиной.

– Поэтому ты выбрала себе маленькую квартирку в шумном городе, где трудно найти покой, что днём что ночью?

– Знаю глупо, но это хоть немного меня успокаивает. Маме моей это очень не нравиться и она активно протестует. Хотя я сама признаю, что этот город мне не подходит и что так не может продолжаться вечно.

Кира наконец‑то расслабилась, будто сбросила с души тяжкий груз. По‑видимому, ей и правда не с кем об этом поговорить, вот и тащит она эту ношу в одиночку. Как и он сам, она тоже уже привыкла быть одна.

– Что ты думаешь дальше делать со всем этим? – спросил он.

Чародейка задумалась. Похоже, ей подобный вопрос ещё никто не задавал. Мудрецов желающих дать жизненный совет бесчисленное множество, а вот людей интересующихся её мнением очевидно нет.

– Я хочу, – она повеселела, – хочу для начала найти работу поспокойнее. Хотя бы временно, чтобы разобраться во всём, в том числе и в себе самой.

– Если тебе потребуется работа, ты всегда можешь работать со мной.

Эти слова рассмешили чародейку.

– Я не шучу. Я бы не пожалел ни сил, ни средств ради возможности чаще видится с тобой, – со всей серьёзностью проговорил он.

– Ты так открыто и без тени смущения это заявляешь? – она хитро улыбнулась.

– Я уже давно не мальчишка, чтобы смущаться. Подобные игры давно в прошлом, пусть там и остаются.

В юности они часто проводили вместе время, рассказывая друг другу том, о чём с другими молчали. Тогда их связывала только дружба, хотя любовное влечение всегда было между ними, но оба страшились всё испортить, поэтому никто не решался сделать первый шаг. И всё же была надежда на перспективу.

Пустые тарелки исчезли с их стола, а взамен им принесли вторую часть заказа. Поев вкусной еды и выпив достаточно вина, чародейка ещё больше открылась ему. Она рассказала ему про свою работу, про отношение со своей семьёй, в особенности с матерью, которая по воспоминаниям Соломона никогда не отличалась тактичностью и пониманием. Чувства захлестнули Киру, оттого она рассказала о многом из того, что её волнует. Долго же она держала это в себе, вынужденно скрывая свои переживания от семьи и друзей. Должно быть, её попытки поделиться своими страхами и печалями разбивались об непонимание родных и близких, как итог она замкнулась в себе. Но сейчас она с тем, кто всегда понимал её. Проговорили они долго, попутно расправляясь с ужином.

– Говоря о медиумах, я давно хотел спросить: какого это впадать в транс? – он чуть наклонился к ней.

– Неприятно, – с лёгкостью призналась Кира. – Разум затуманен, собственные мысли путаются, воспоминания частично исчезают. Твоё сознание очищается, чтобы освободить место новым данным. А потом от переизбытка информации в голове ты не в силах вспомнить даже собственное имя.

– Жутковато. Я ожидал, что всё непросто, но…

– Тебя это пугает? – удивилась чародейка.

– Немного.

– И если говорить откровенно, меня временами тоже. Однажды у меня возникла мысль: что если, когда‑нибудь выйдя из транса, я забуду что‑нибудь навсегда? Что если какая‑то часть моих воспоминаний исчезнет, и так я потеряю частичку себя? А потом я задумалась: вдруг это уже произошло, вдруг я уже что‑то забыла?

– Я о таком не слышал. Не знаю, что сказать. Поздравляю, ты меня напугала.

Чародейка рассмеялась долго и с удовольствием.

– Прости. Видел бы ты сейчас своё лицо. Не бери в голову, это просто мои бредни. Прости, что загружаю тебя своим проблемами.

– Перестань извиняться. Сколько я тебя знаю, ты всегда была готова выслушать другого человека, но свои чувства ты почему‑то считаешь менее важными, нежели чувства других людей. Если хочешь выговориться, просто говори, я выслушаю.

– Я не знала что ты такой чуткий с окружающими, – она чуть зарделась.

– Только с теми, чьи чувства мне небезразличны… с теми к кому я неравнодушен. Не делай такое лицо, ты поняла, о чём я.

Кира отвела весёлый взгляд, смущённо улыбнулась.

– Знаешь, я никогда не завидовала ведьмакам. Все столь многого жду от вас и так много ответственности. Ведьмак должен всё знать, всё уметь иначе ему несдобровать. Я бы не смогла жить в постоянном напряжении, всегда ожидая удара в спину. И что ещё хуже: всегда боятся того кто живёт в тебе.

«Он не живёт во мне, но у нас с ним общее тело. Моя сила воли не позволяет ему захватить мой разум и тело, а духовная энергия не даёт ему завладеть моей душой, но он неусыпно к этому стремиться».

– Со временем ко всему привыкаешь, – сказал ведьмак, улыбнувшись лишь мышцами лица. – Дамоклов меч, нависает над головой каждого живого существа, разница лишь в том, что ведьмаков с детства приучают никогда об этом не забывать.

– От такого и рассудком повредиться недолго. Я бы давно это бросила.

«Я бы тоже бросил. Выпади мне такая возможность, я бы её не отверг».

– Это лишь со стороны кажется сложным, но в действительности всё не так страшно, – солгал он.

– Когда ты талантлив, многое кажется простым, – рассудила она.

– В детстве меня нельзя было уличить в таланте. Даже самые простые формулы давались мне с трудом, а после пары лет обучения я убедился в своей бездарности. Тогда Корвин изменил подход к моему обучению, благодаря чему со временем у меня начало получаться. В какой‑то момент я дошёл до изучения теоретического курса межпространственных чар и к моему удивлению они мне дались без труда. После была успешная практика. Помню моё безграничное счастье в тот момент – первый большой успех в моей жизни, отсюда и любовь к этой науке. Знания Корвина в этом вопросе были ограничены базисным уровнем, поэтому я стал уговаривать его отправить меня на курсы. Долго он упирался, но всё же отпустил меня на три месяца послушать лекции в университете имени Малин Лаурсен.

– В университете Лаурсен? Я всегда думала, что ты учился в Двенбюнгарте.

– В Двенбюнгарте я учился только с тринадцати лет, – Соломона охватили неприятные воспоминания об этом месте. Это элитная школа с многовековыми традициями обучения, школа, в которую допускаются только ведьмаки, школа, в которой можно проснуться ночью от жутких криков и звона цепей в подвале. – И пробыл я там только восемь месяцев. Лучше расскажи о своей учёбе в Дюрверге.

– А что рассказывать? Ты и так всё знаешь.

– Расскажи, что было до нашего знакомства.