Круг ведьмаков. Эра Соломона

– До встречи с ним я не относился к своим идеям в серьёз, даже не думал, что в них может быть реальный смысл. Именно он убедил меня в обратном. Его стараниями я тогда отважился представить на весь мир разработанную мной формулу в вашей академии и благодаря ему познакомился с тобой.

– Соломон? – Кира настороженно глянула на ведьмака. – А что за история у вас приключилась с кольцами?

– А ты не знаешь? – с сомнением спросил он.

– Мне известны только слухи, а они всегда сильно разнились.

Ведьмак сделал очередной глоток вина.

– Как я и говорил, мы оба бредили мечтами о создании могущественных артефактов. У меня была мечта создать по средствам межпространственных формул предмет, который делал бы своего хозяина неосязаемым словно призрака.

– Такое возможно? – удивилась чародейка.

– Возможно. Ещё на стадии задумки данные чары оказались сложны даже для меня. Из‑за запредельной сложности эти формулы невозможно применить ни в бою, ни в быту. Оставался только один вариант: зачарование – запечатать эти формулы, в специальный объект, чтобы облегчить их использование.

– Зачарование это очень сложная наука, я за свою жизнь всего три раза встречала настоящих специалистов в этой области.

– Ты абсолютно права. Однако хоть это и было очень сложно, мы всё же справились. До этого наши задумки годами жили только в наших умах, оставаясь лишь мечтами. Но он был уверен в успехе: «Мы сделаем это Соломон! Вот увидишь, однажды мы всем покажем, чего стоят наши идеи!».

– И когда же вы решились на свои эксперименты?

– Когда Ринвольд неизлечимо заболел. Когда стало понятно, что его время подходит к концу. Хорошо, что ты и твои сокурсники не видели его тогда. От былой радости, что он излучал, не осталось и следа, болезнь сжигала его изнутри. Тогда он и решил пойти на реализацию мечты всей свой жизни. «Соломон мы должны пойти на риск, – говорил он мне. – У меня мало осталось времени, и я не хочу уходить сожалея. Ты же не откажешь мне в просьбе сейчас?».

– И ты согласился? – спросила опечаленная чародейка.

– Да, согласился. Мы в тайне собрали возле себя трёх единомышленников, а затем все вместе преступили к воплощению наших замыслов. Спустя несколько месяцев изнурительной и кропотливой работы, мы тайком от всех создали пять колец, которые теперь в учебниках называют Кольцами Ринвольда.

– Кольца Ринвольда, – повторила она.

– Рагнар пришёл в ярость, когда узнал о нашем успехе, схожая реакция была и у членов Круга. Специально по этому поводу был созван полноценный совет. Нас к счастью не подвергли всеобщему порицанию, и не судили как преступников. Хотя какие законы мы нарушили? Одна часть ведьмаков требовала уничтожить кольца, другая часть с пеной у рта требовала передать их в пользование членов Круга.

– Они хотели заполучить их для себя любимых.

– Верно. Но в таком случае как решить, кому передать эти кольца? Рагнару? Константину? Они и так сильнейшие ведьмаки Круга. А кто ещё достоин этой силы? Как ты и сама уже догадалась, здесь ведьмаки разошлись во мнениях. Они потребовали составить список претендентов, а после всеобщим голосованием раздать кольца достойнейшим из списка.

– Чтобы тайком с помощью подкупа шантажа и угроз переманить голоса на свою сторону, – с призрением бросила Кира.

Соломон кивнул в знак согласия.

– Решение предложил старый Уильям: «Разумней всего, чтобы кольца остались у своих хозяев, лишь они знают их силу и возможности. Но, применение этих колец должно ограничить законом. Нельзя допустить, их бездумного использования».

– Ты меня прости, но о чём вы думали, когда создавали эти кольца?

– Мы сотворили их лишь из праздного любопытства, мы не думали, что будем делать с ними, когда создадим. Нас интересовало только возможно ли подобное.

– Мне его не хватает, – спустя минуты тишины призналась Кира.

– Мне тоже.

– Всякий раз, когда я вспоминаю о нём на душе у меня становиться грустно. Когда его не стало, я долго не могла оправиться. Жалко мне его, очень жалко.

– И мне жалко, – признался Соломон. – Я до сих пор временами думаю: «нужно при случае рассказать об этом Ринвольду, эта история ему понравиться». А потом вспоминаю, что рассказывать уже некому.

Повисло тоскливое молчание.

– Так значит, я не нравился тебе тогда? – спросил он, желая сменить тему.

– Ну, пообщавшись с тобой, я стала теплее к тебе относиться, а потом мы с тобой даже подружились.

– А мне ты очень понравилась во время нашего знакомства. Я даже собирался позвать тебя на свидание.

– Врёшь. Ты встречался тогда только с красотками, к числу которых я в те времена не относилась. Моя красота расцвела позже.

– Неправда, ты всегда была красивой, только немного скованной в общении.

– Не стану об этом спорить, – она лукаво усмехнулась.

Ведьмак стал ненавязчиво разглядывать чародейку, отмечая разительные отличия во внешности. В студенческие годы она не делала укладку волос, предпочитая перевязывать их в конский хвост; косметика почти не использовалась; ногти постригала довольно коротко; никаких красивых кофточек и платьев – только удобная одежда. А теперь от той девушки, бурно переживающей по мелочам, ничего не осталось. Теперь это уточнённая красавица с длинными коготками и чарующим взглядом. Хотя нет, кое‑что в ней сохранилось: она по‑прежнему переживает по мелочам, но теперь она более умело это скрывает, ещё она всё такая же ранимая, но научившаяся защищаться, и самое главное она неизменно добросердечна.

Разговор возобновился, они оба от души посмеялись, с ностальгией обсуждая прошлое. С лёгким стыдом вспомнили, какие глупости говорили и делали, пытаясь найти в той ерунде хоть какой‑то смысл. В какой‑то момент оба немного загрустили, припоминая, какими возможностями обладали в юности, сознавая при этом, как бездумно они ими распорядились. В прошлом у них хватало ума окунаться в водовод взрослой жизни, но понимание как эта жизнь устроена, пришло к ним позже. Запивая эту грусть вином, они продолжили раскрывать друг другу тайны, что страшились рассказать раньше, ведь страшные секреты с возрастом кажутся менее значимыми. Вспоминая себя тогдашних, им едва удалось, скрыть своё смущение. Они вспомнили, как тогда одевались, о ком мечтали и какую музыку любили.

– Соломон, – с наглой ухмылкой сказала она, наклонившись к нему. – У тебя был ужасный сборник песен. После него хотелось повеситься от тоски.

– Ладно‑ладно, спорить не буду, – улыбаясь, капитулировал он.

– Но ты в то время очень часто слушал одну и ту же песню, чаще остальных слушал. М‑м‑м, – Кира задумалась, – как же она называлась?

– «Странная и прекрасная», – подсказал он.