Круг ведьмаков. Эра Соломона

– Я… тебе позвоню, – первым с трепетом выдохнул Соломон.

– Буду ждать с нетерпением, – со сдержанной радостью произнесла она.

Их губы вновь в опасной близости друг от друга, их неровные дыхания смешиваются. Как же велик соблазн вновь поддаться порыву, но дождь охладил их пыл: Соломон потерял концентрацию, позабыл обо всём, в том числе и барьере, скрывавшем их от дождя. Они задорно засмеялись, прямо как дети. Чародейка вздохнула полной грудью, бросила на него счастливый взгляд, и демонстративно подкинула в воздух монету. Раз и она исчезла, оставила его одного под дождём, отложив в его памяти свою обворожительную улыбку и запах своих духов.

– Кира, – мечтательно вздохнул он.

Соломон вернулся в гостиницу, теперь ему остаётся только ждать. Ещё в ресторане он почувствовал, что к нему в гости пришла Мари, а этот сюрприз он всегда может назвать приятным. Поднялся в свой номер, открыл дверь в гостиную, увидел их. Павел, свесив ноги, сидит на диване, лицо у него радостное. Напротив него широко улыбаясь, устроилась Мари – немолодая чародейка, ещё не утратившая своей красоты, как всегда одетая со вкусом и по последнему слову моды.

– С возвращением! – завидев его, радостно воскликнул Павел.

– Мы тебя ждали, – со счастливой улыбкой произнесла Мари, поднимаясь с кресла. Она поправила свои похожие на шёлк золотистые локоны и зашагала к нему навстречу. – Но ты к нам не спешил. Здравствуй Львёнок, ну же обними меня.

Он не успел заметить, как сам оказался в её объятьях, разом ощутив запах духов, знакомый с детства. Рядом с ней ему стало как никогда спокойно. Нет на этом свете женщины, которую он любил бы больше чем её.

– Здравствуй, – с почтением молвил он. – Ты как всегда прекрасно выглядишь. Прости, что тебе самой пришлось ко мне приди.

– Не извиняйся Львёнок. Я не ждала, что ты сам меня навестишь. Ты у меня занятой, я понимаю. Устал наверно? А я в твоё отсутствие познакомилась с твоим замечательным учеником. Прекрасный молодой человек.

От её слов Павел залился краской.

– Он произвёл на тебя хорошее впечатление?

– О‑о, да, – улыбнулась Мари. – Иначе и быть не могло.

– Рад это слышать.

– И где же ты был, позволь полюбопытствовать? – шёпотом спросила она.

– Ужинал с Кирой. Помнишь её?

– Хорошо помню, – в глазах Мари заблестел интерес. – Потом расскажешь.

Они сели на диван. Одна из важнейших черт Мари это умение поднимать всем настроение. Жаль только, что горе и печаль она переживает одна. И сегодня стены их гостиной сотряслись от смеха – по большей части от смеха Павла. Каким‑то чудом она ещё до его прихода ухитрилась развеселить угрюмого мальчика.

Дождь снаружи кончился, заискрил праздничный фейерверк. Павел бросился к окну. Спустя несколько секунд детский восторг, вдруг сменился испугом.

– Соломон, там, на небе… я что‑то видел, – пятясь назад, молвил мальчик.

– И на что оно похоже, дорогой? – поинтересовалась Мари.

– На огромную собаку, – выдохнул мальчик.

«Значит он уже здесь» – подумал ведьмак, сменившись в лице.

– Это необычно‑сильный дух по имени Пятно, – объяснил он. – Чаще всего он принимает обличие гигантского волка. Не беспокойся, он для тебя не опасен.

«Каков же твой ответ Кира?» – скользнула мысль в голове Соломона.

Вечер продолжился. Мальчик быстро вымотался и как итог мирно задремал на диване. Соломон и Мари переместились в кресла перед камином, для разговора по душам (они всегда так делают с самого первого дня их знакомства) в такие моменты он всегда рассказывает ей нечто сокровенное.

– Что случилось Львёнок, что тебя тревожит? – заботливо спросила она.

– С чего ты так решила? Наоборот я спокоен, когда никогда прежде.

– Львенок не лги мне, я тебя насквозь вижу.

Соломон покачал головой, улыбнулся и капитулировал:

– Сегодня во время разговора с Кирой я вспомнил то, что как мне казалось, я давно и благополучно забыл.

– Что ты вспомнил? – Мари посмотрела на него с тревогой.

– Кэтрин… – лицо Соломона исказила грусть. – Я вспомнил детали, что стремился забыть. Это было, как… будто рану вскрыли, и кровь уже не остановить.

Чародейка сочувствующе взглянула на него.

– И тебе стало легче от этого? – спросила она.

– Как ни странно, да. Ненадолго груз с души спал, это даже слегка раскрепостило меня в разговоре с ней. Только не пойму, что на меня нашло. Ты же знаешь, что откровенность в делах душевных это не про меня.

– Мой оледеневший Львёнок стал оттаивать, – её радостные глаза заслезись. – Ох, как же я за тебя переживала. Я так боялась, что ты останешься таким навсегда.

– Я всё тот же, – недоумённо хмурясь, сказал он.

– Нет, изменения на лицо. Я сначала решила, что мне показалось – взгляд у тебя стал не таким тяжёлым, голос ожил, стал мягче, а холод в общении сменился теплом и манера речи не такая отрывистая. И наконец, ты не уходишь от разговора, а говоришь со мной, – Мари посмотрела в сторону.

Он проследил взгляд чародейки до мальчика, спокойно спящего рядом.

– Он на своих плечах в одиночку тащит неподъёмный груз, – печальный голосом произнёс Соломон. – Груз, который даже не каждому взрослому по силам вынести. Он скрывает это, лишь бы не докучать другим. Очевидно, в приюте его отучили от человеческой доброты. Ещё ребёнок, но уже умеет скрывать свою боль.

– Невероятно, – сказала чародейка с восхищённым выражением лица.

– Что именно? – смутился он.

– Этот мальчик сделал невозможное. После Кэт, после Корвина ты зачерствел, отгородился даже от меня. Да что уж, даже твоя Змея Маргарет не сумела тебя оживить. А этот ребёнок без труда заставил тебя открыть ему своё сердце. Одна измученная душа нашла отклик в другой измученной душе. Оно и правильно, довериться тому, кого понимаешь и кому сочувствуешь всегда легче.

Мальчик засопел, ведьмак улыбнулся и задумался над словами Мари.

– Такое происходит лишь тогда, когда мы встречаем людей, – продолжила она, – для которых хотим распахнуть своё сердце и душу. Я рада, что ты нашёл такого человека, – она с облегчением вздохнула, смахнула слезу, при этом перстни на её пальцах блеснули разноцветными камнями.

– Отчего такой вывод?

– Оттого, что я впервые за многие годы я вижу у тебя настоящую улыбку.

Улыбка Соломона слегка притухла, стала не такой явной. Он отвёл взгляд и не спеша про себя, стал признавать её правоту. Он не удержался, аккуратно погладил спящего мальчика по голове, тот шевельнулся. Из глаз чародейки закапали слёзы.