Круг ведьмаков. Эра Соломона

– Согласен. Ошибочность решения зависит от того с чьей позиции это рассматривать. Хотя знаешь некоторые даже особо‑спорные ошибки вполне реально исправить, даже сейчас, – Нерон наконец‑то посмотрел на Павла и вновь на Соломона. – Обстоятельства можно изменить.

– Некоторые обстоятельства навсегда останутся неизменны.

– И это тоже, правда. Например: сердце моей отвергнутой дочери навсегда разбито, поэтому я всегда буду зол, и всегда буду желать кровавого мщенья.

Нерон уставился на Соломона. Отсутствие интереса у второго к этому разговору, сменилось злостью. Он приблизился к собеседнику, навис над ним.

– Осторожней подбирай слова Нерон, – угрожающе прорычал Соломон.

– А то что? Ты ведешь себя излишне самоуверенно, а это всего лишь опасная иллюзия. Советую не забывать, что все на чём‑то спотыкаются.

– Пытаешься мне угрожать? – Соломон спросил это таким тоном, что у Павла мурашки побежали по коже. – Не забывай, с кем ты разговариваешь.

– Я всего лишь поделился с тобой своими впечатлениями, не знаю, где ты услышал угрозу. Однако смею заметить, что я то же человек неслабый, сил накопил, финансы нажил и у меня достаточно друзей, чтобы не опасаться тебя.

– Хм‑м, интересно, – Соломон стал демонстративно разглядывать пустое пространство рядом с собеседником. – Скажи мне Нерон, а твои союзники, они здесь рядом с тобой? Я могу сейчас с ними поговорить?

Рот Нерона искривился в кислой улыбке, похоже, он не собирается на это отвечать. Соломон наклонился к нему и прошептал что‑то на ухо, отчего немолодой ведьмак изобразил недовольную гримасу и заметно сбавил пыл.

Пылая от гнева, Соломон взял Павла за руку и вместе они удались прочь. Паша уже устал от ходьбы, ему хочется присесть, и ел он последний раз только утром. Но сейчас его больше заботит, кем был тот ведьмак.

– Этого ведьмака зовут Нерон, – начал Соломон, обращаясь к Паше. – Он представитель некогда могущественного ведьмаковского рода, который в прошлом входил в число великих семей. Его предки обладали огромным влиянием и колоссальными возможностями. Это было огромное семейство с множеством ветвей, состоящее не только из ведьмаков, но так же чародеев и простолюдинов. В отличие от других ведьмаковских семей, они не отмахивались от своих отпрысков, которым судьбой было предназначено родиться чародеем, а наоборот активно их продвигали. Это касалось и рождённых в семье простолюдинов – от них не избавлялись, не изгоняли, а воспитывали вместе с остальными, их готовили для главенства в мире простонародья. Ты удивишься, сколько знаменитых деятелей прошлого вышло из их семьи – простолюдинов, чьи имена гремели на весь мир в последнее пару веков. Они никогда не бросали своих и всегда поддерживали неразрывную связь друг с другом. При этом среди них не было определённой иерархии, не было главенства основных ветвей над побочными. Даже незаконнорождённые дети не понижались в правах, и включались в семейные дела.

Шаг Соломона стал быстрым, а лицо ещё сердитей. Паша семенит за ним, по‑прежнему держась за его руку. Они вышли в небольшую залу с высоким фонтаном, на котором восседают каменные нимфы.

– Мальчиков и девочек они обучали одинаково хорошо, – продолжил ведьмак. Дочерей у них всегда было много и бытовало мнение, что среди их потомства ведьмаки рождаются чаще, чем у других. Это было ложью, но они активно эти слухи подогревали. И как итог семей, не состоявших с ними в родстве, из года в год становилось всё меньше, а их влияние заметно росло.

– А… – захрипел Паша после длительного молчания. – Они, действительно на многое влияли?

– Да они успели оставить после себя огромный след в истории.

– Что случилось с ними?

– Предвечный, – этим словом ведьмак закрыл тему.

– Центральная галерея, на мой взгляд, это самая лучшая часть дворца, – спустя полчаса провозгласил Соломон, когда они вошли в необычайно красивый зал.

Картины статуи скульптуры – чего здесь только нет – даже потолок расписной. Глаза разбегаются. Мрамор превалирует не только в отделке пола, но и стен, однако он не отвлекает от экспонатов. Людей здесь собралось мало для такого огромного пространства – всего несколько сотен человек.

Малыш, позабыл обо всём, потянулся к картинам. На первой картине чародейка с посохом в руке собирается дать бой гигантскому смерчу. На второй картине некий мужчина с белыми волосами держит в руке светящийся камень, лицо мужчины радостное и умиротворённое. На третьей нарисовано внутреннее помещение, полуразрушенного здания – по сути руины и только, но до чего же этот мрачный образ завораживает.

Павел пошёл дальше. Вот крутые заснеженные горы, навстречу к которым идёт неизвестный мужчина. А вот окружённый пламенем огненный маг, с огненным шаром в руках намеревается атаковать огромного тролля. Затем немолодой чародей с книгой в руке и в окружении своих учеников демонстрирует им некие чары.

«И чего они так рты раскрыли? Ученики чародея магии не видели?».

Далее: маг в капюшоне воздел руки к небу, из руки его изливается синий свет; Старик в балахоне уничтожает огненными шарами живых‑мертвецов; Чародей (судя по одежде древнегреческий) колдует почти невидимый магический щит.

– Соломон! – эхом прокатился чей‑то весёлый голос.

Павел и Соломон обернулись – к ним на встречу в кресле‑каталке едет худощавый старик, облаченный в чёрные цвета. На его бледноватом лице особенно заметно выделяются его синие глаза. Не смотря на преклонный возраст эти глаза, можно назвать живыми и искристыми как у молодого юноши.

– Уильям! – Соломон с радостным почтением поприветствовал старца. – Я рад видеть вас в добром здравии.

– И я рад встрече. Жаль, что ты никак не найдёшь времени проведать старика, – он хрипло засмеялся. – За годы я накопил мудрости, но поделиться ею не с кем.

Соломон усмехнулся. На его лице нет неловкости и притворства – ему нравиться этот старик. Кажется, они давно и хорошо друг друга знают.

– Я уверен, многие жаждут получить от вас добрый совет.

– Все сами горазды, советы раздавать и редко кто стремиться слушать. Я всё больше убеждаюсь, что для большинства людей молодость сродни болезни и чем раньше они ею переболеют, тем лучше для них и окружающих.

– Как ваши дела Уильям? – добросердечно улыбнулся Соломон.

– Как дела? Ну, моложе я не становлюсь, так что всё по‑прежнему. Старость для ведьмака роскошь непозволительная, но я как могу, держусь из последних сил.

Соломон этим словам не обрадовался.

– Мне грустно слышать это, – безрадостно признался он.

– Соломон, – старец усмехнулся, не позволяя грусти испортить им настроение. – Может ты уже представить мне этого юношу, что стоит позади тебя?

– Конечно, – Соломон улыбнулся. – Уильям, позвольте мне представить вам моего наследника, Павла. Павел познакомься, это Уильям один из самых достойнейших ведьмаков, которых я встречал.