Круг ведьмаков. Эра Соломона

– Незамысловатая. Если коротко, то в незапамятные времена тёмные силы осквернив своей злобой души неких простолюдинов, предприняли попытку их руками уничтожить эти камни. В ответ на это с небес была послана бессмертная душа. Придя на этот свет младенцем из чрева простой женщины душа росла, и тело его крепло. Мальчик вырос сильным и искусным воином, который в назначенный час сам того не помня должен был, противостоять слугам тьмы. В конце истории судьба привела его в нужное место, где он сразился с чернокнижниками и их осквернёнными‑приспешниками, не позволив тем добраться до камней. После этого он погиб от ран, вернувшись туда, откуда пришёл, ибо его цель была достигнута. В этом и мораль сей легенды: у каждого из нас своя судьба на этом свете и своя конкретная цель, которую нам предстоит исполнить в назначенный час.

Мальчик задумался над словами ведьмака и сразу вспомнил дедушку.

– Ты думаешь это правда? – чуть погодя спросил он. – И у каждого из нас есть своя цель? Думаешь, мы непросто так живём на этом свете?

– Я тоже хочу узнать ответ на этот вопрос, но я его пока не нашёл. Тебе стало легче? Вот и хорошо, – весело вздохнул Соломон. – Пойдем, посмотрим другие экспонаты.

– Корона? – спросил мальчик, остановившись у другого постамента.

– Непросто корона, а подлинная корона Короля‑Чародея.

– Где‑то я слышал это прозвище, – задумался мальчик.

– Он был чародеем, великим чародеем, если не величайшим. Он жил на одной из планет, что создал ДанДариан и сыграл невероятную по своим масштабам роль в судьбе своего мира, чем и заслужил себе вечный почёт. Будучи совсем молодым (даже по меркам простонародья) он достиг звания архимага, а так же сумел заметно отметиться во время финальный битвы Войны Гнева. Именно его участие и сделало ту битву финальной. Всего лишь рожденный в канаве мальчишка, всего лишь чародей, а ведьмаки и поныне готовы рвать друг друга за право обладания обычной расческой, которой он когда‑то пользовался, – с иронией поведал Соломон.

Глаза Павла заблестели, чувство восхищения поднимается внутри.

– Поэтому его корону хранят здесь?

– Да. Даже страшно представить, сколько она может стоить на каком‑нибудь аукционе. Но я не думаю, что ведьмаки Круга согласятся её кому‑то продать. Наши предшественники создали эту корону в дар Королю‑Чародею, ибо ещё при жизни он сникал их безграничное уважение.

Мальчик внимательно рассмотрел изящную корону, расспросил о её невероятных свойствах и ещё больше проникся этой историей.

– А это что? – спустя время спросил он, медленно прохаживаясь вдоль пьедесталов. – Похоже на христианские реликвии.

– Среди ведьмаков всегда было много верующих. Ведьмак Холден – один из Золотых королей, был ярым христианином, склонным аскетизму. А один из первых ведьмаков ближнего востока, мечтавший основать свою ведьмаковскую династию, старательно искал себе наследника, а когда нашёл, выдвинул мальчику в качестве условия обязательное принятие ислама.

С большим интересом глядя на реликвии, мальчик задумался о том, что дедушка никогда не водил его в церковь.

Неторопливо, словно на прогулке гуляя по безлюдному пространству хранилища, мальчик впервые почувствовал себя уместно и комфортно. Кроме него и Соломона здесь никого нет, вокруг лишь интересные предметы с не менее интересными историями, а его наставник только рад его бесконечным расспросам.

После очередного постамента мальчик остановился. Напротив них на стене весит всего один портрет, но огромный. На нём изображён молодой мужчина с длинными каштановыми волосами и такого цвета же бородой. Выражение его лица расслабленное, никакого напряжения. Но самой интересной частью его лица можно назвать его фиалковые глаза. Не только их цвет необычен, но и их безмерно‑добрый ласковый взгляд. Столь доброго лица Паша никогда не видел в своей жизни.

– Этот ведьмак, это же…

– ДанДариан – величайший из великих, – подтвердил Соломон.

– Я его не таким представлял.

– А каким? – вскинул бровь Соломон.

– Не знаю. Не таким – добрым.

– Отчего же? Говорят он за свою жизнь, никому не причинил вреда, даже насекомых не давил, но при этом столь многое даровал всем нам.

– Мне он виделся большим и грозным.

– Как видишь, он был совершенно другим.

– А это его точный портрет? – засомневался мальчик.

– Точный, – заверил Соломон, – нарисован лучшим художником своего времени и что называется прямо с натуры.

Мальчик постоял у портрета пару минут, внимательно изучая добрые черты лица величайшего ведьмака из всех когда‑либо рожденных.

Спустя время, после ознакомления с другими артефактами, им попалась ещё одна картина, на которой изображена схватка двух рогатых гуманоидов.

– Соломон тут написано: «Поражение Бальтазара от рук Мерцающего Соломона»… – Паша присмотрелся к трёхрогому существу, к огромной груде мышц с серой кожей и с длинным острым подбородком. Эти нечеловеческие глаза он уже видел в терминале, когда Соломон колдовал.

– На этой картине изображён я в моей гибридной форме.

– Как это? – опешил мальчик. – Он не похож на тебя. Телосложение другое и лицо не такое как у тебя…

– Это неполная трансгрессия, а лишь частичная. Трансгрессия – это превращение ведьмака в своего Тёмного, она может быть контролируемой или нет. Здесь изображено моё неполное превращение. В таком обличии я получаю часть безграничных возможностей своего Тёмного, но часть небольшую. Однако так намного легче контролировать свою тёмную половину.

– А свою тёмную половину можно контролировать?

– Да, но это очень трудно и опасно, чудь дашь слабину и конец.

– Значит, так ты победил Бальтазара?

– Победил я его, будучи в своём человеческом обличие. В гибридной форме я лишь уклонятся от его ударов, выжидая, когда он клюнет на мою уловку и подставиться под удар. К слову мою тактику он разгадал, и мне пришлось менять свой план прямо на ходу.

– Но ты же победил, – недоумённо заметил мальчик.

– Да победил, но вспоминать ту схватку совсем не хочу. Много всего смешалось в тот день, и эта победа не принесла мне радости.

Погуляли ещё какое‑то время, посмотрели ещё пару десятков экспонатов.

– Нам пора, – внезапно сказал Соломон. – Идём, тебе предстоит знакомство с человеком, которого я безмерно уважаю.