Летний рай

Негромко чертыхаясь, я полезла через ежевичные заросли на голос, и чуть не сшибла Инку. Она стояла наклонившись вперёд, и что‑то увлечённо рассматривала в кустах, тыкая в это что‑то своей грибной палкой. Я подошла поближе.

– Что тут у тебя?

Инка поднесла палец к губам, шикнула на меня, и таинственным шёпотом сообщила:

– Мужик.

Я обалдела.

– В смысле, мужик… Пьяный что ли? Зачем ты в него палкой тыкаешь?

Инка ещё раз энергично ткнула палкой в кусты, и вынесла вердикт:

– Не похоже, что пьяный: не реагирует.

– Спит крепко, – попыталась я заглушить нехорошее предчувствие, – Инн, а может ну его на фиг, пусть себе лежит, смотри моё лукошко почти полное, твоё вон тоже, – я махнула палкой в сторону её корзины, сиротливо стоящей в сторонке. – пойдем домой грибочки чистить, а?

– Да нет, Сань, тут что‑то не так, не может он спать, я же в него палкой тыкала.

Это точно. После её тычков проснулся бы любой, спящий самым мертвецким сном… мертвецким сном?! Я поежилась. А Инка потыкала еще в кусты, громко и противно приговаривая:

– Эй, гражданин! Вы чего это тут разлеглись, вам нехорошо? Шли бы вы спать домой, здесь спать нельзя: комары сожрут, или медведи…, – не дождавшись ответа, махнула мне рукой, – пойдем, с другой стороны посмотрим.

Мы обошли кусты вокруг, и Инка раздвинула ветки палкой… из кустов на нас остекленевшим невидящим взглядом смотрели мертвые глаза… Я судорожно вцепилась в руку сестры, и взвыв как сто две пожарные сирены, ломая кусты и волоча за собой вырывающуюся сестрицу, понеслась прочь.

Я летела, не разбирая дороги, и не ориентируясь на местности. Где‑то, в очередных зарослях, Инке удалось вырвать у меня свою руку, и теперь я слышала позади её слоновий топот, и сбивчивое дыхание. Не знаю, как бы долго я ещё бежала, если бы лес неожиданно не кончился. Я вылетела на дорогу и, обнаружив, что ноги так удачно вынесли меня к нашей автобусной остановке, притормозила.

Запыхавшаяся Инка, согнувшись пополам, поставила свою корзину, которую умудрилась каким‑то образом прихватить на бегу. Я‑то свою из рук не выпускала, поэтому она со мной. Смотри‑ка даже грибы на месте после нашего кросса по пересечённой местности. Насилу отдышавшись, сестрица набросилась на меня.

– Ну ты даёшь, мать! Я когда рожала так не кричала, честное слово! А уж бегала я так в последний раз, и не припомню когда. Скорей всего, никогда! Фу‑у! – Инка обессиленно опустилась на обочину дороги. – Чё ты так ломанулась‑то, как будто за тобой черти гнались? Ты же, блин, детективы пишешь, у тебя там кишит от этих трупов, на каждой, можно сказать, странице по трупу, да кровищи…

– И что? – не поняла я её претензий.

– Как что, должна уже привыкнуть к трупам‑то, и не удирать сломя голову, причём мою.

– Не выдумывай, – устало отмахнулась я, – это немножко не совсем одно и то же. Я настоящего, живого трупа, до этого ни разу не видела.

– Правда, что ли? Надо же, а сразу и не подумаешь, так ты их правдоподобно описываешь, особенно в предпоследнем, как его… а! «Пари с покойником»! Так он у тебя живописно лежал в луже крови на мокрых рельсах…

– Перестань! – почему‑то упоминание выдуманного мной же мёртвого тела, на фоне свежеувиденного трупа, вызвало тошноту. Да, я пишу детективы. Не очень давно, и книг у меня вышло не так уж много, всего тринадцать, и вообще я никогда не думала, что стану этим заниматься. Просто так сложились обстоятельства.

Три года назад я сломала ногу, перелом был сложный, что‑то там долго не срасталось, я четыре месяца провалялась с подвешенной к потолку ногой, потом ещё долго разрабатывала её, она постоянно болела, и сейчас нет‑нет, да разноется, тягучей, надоедливой болью. Вот тогда‑то, дурея от безделья, сердито швырнув очередной «шедевр» современной литературы, в яркой обложке, я пожаловалась мужу.

– Совершенно не умеют писать. Нечего почитать больному человеку, дабы облегчить страдания.

Муж понимающе и сочувствующе покивал, потом огорошил неожиданным предложением.

– А ты напиши сама. Раз уж почитать нечего, то пиши. Ну а что, ты же писала рассказы о животных, их даже печатали.

– Ну ты вспомнил, когда это было, сто лет назад!

– Как же сто, сто лет назад мы с тобой ещё и знакомы‑то не были, – подначивал он. – а тогда у нас уже Игнат родился, и кошка приблудилась рыжая, помнишь? Про неё и был твой первый рассказ.

– Конечно помню, только ведь это совсем другое. Тогда я просто наблюдала и описывала всё, что видела. А тут же придется всё самой выдумывать.

– А что тебе ещё делать? Лежи себе да выдумывай.

Потом к мужу присоединились дети, и я, поддавшись на их провокации, написала свой первый детективный роман. К моему удивлению, первое же издательство, в которое я его отправила, напечатало мою писанину и заключило со мной договор.

– Что будем делать? – теребила меня сестрица, – полицию надо вызывать.

– Ой, как не хочется, может лучше пойдём грибочки чистить?

– Саня, ты взрослая женщина, мать двоих детей, тебя даже по телевизору целых два раза показывали, а ты такие глупости говоришь! – пристыдила меня сестра.

Мимо проносились машины, обдавая нас копотью и пылью. У нас за спиной, пыхтя и фыркая остановился автобус, выпуская из своего душного чрева дачников, а у меня не было сил, чтобы встать и начать действовать.

– Сань, ну мы не можем сделать вид что ничего не случилось, и пойти жарить грибы, – продолжала увещевать меня Инка, – и потом, это же так интересно, не каждый же день такое происходит, обычно трупы у нас на дороге не валяются…

– Это где трупы не валяются? – раздался у нас за спиной звонкий девичий голосок, – Какая занимательная у вас тут беседа происходит.

– Маруся! – радостно заорала я, и вскочив, бросилась обнимать свою доченьку. Нет, конечно, по правде, ее зовут не Маруся, у неё нормальное, красивое человеческое имя: Полина. Но как‑то так повелось, что в семье мы почти не называем детей по именам. У каждого из них куча ласковых, смешных прозвищ, а имена, как сказал мой муж, для посторонних. Так вот одно из домашних имен моей девочки – Маруся.

– А что это вы тут делаете, а, девушки? – вкрадчиво поинтересовалась доченька, усаживаясь между нами, – о каких таких трупах беседуем? Ну‑ка колитесь.

– Да твоя тётя шутит, зайка, как всегда. Не обращай внимания. Сейчас мы передохнём немного и пойдем домой грибочки жарить.

– Мам, да у тебя крупными буквами на лбу написано, что вы с тётушкой куда‑то вляпались. – она подмигнула Инке, – давайте, давайте, колитесь.