Летний рай

Я задумалась. Судя по всему, Маргошка и труп были знакомы, значит, если на секундочку допустить что я хочу выяснить кем был наш труп, ещё не будучи трупом, можно спросить у Маргошки. Я украдкой взглянула на Инку: интересно она в том же направлении думает? По выражению её лица я поняла, что она в своих размышлениях зашла гораздо дальше меня.

– Сань, давай завтра в город съездим, ты доктору пятку свою покажешь, а я по своим делам.

– По своим, это по каким?

– Да так, по магазинам, у Димочки день рожденья скоро, подарок надо купить. – неубедительно прикрылась своим трёхлетним внуком Инка. Ясно, что что‑то задумала.

– У него же всегда в августе был день рожденья, а на дворе, вроде как, середина июля, чего это тебе вдруг приспичило? Или его в этом году перенесли?

– Ой, ничего не перенесли, что ты мелешь, просто не хочу в последний момент носиться как ошпаренная.

– Нуда, нуда, – я прикинулась, что поверила. – только вот, боюсь до завтра моя пятка ещё сильней разболится, после сегодняшнего незапланированного кросса. И толкаться с ней в автобусе, да по такой жаре мне что‑то не хочется.

– А зачем нам в автобусе толкаться? – хитро прищурилась сестрица, – а машина тебе на что, в гараже пылиться?

Я поморщилась: вожу я плохо, и очень это дело не люблю. Вернее, люблю, но опасаюсь. Вот двадцать лет назад, когда я только получила права, я ездила много и с удовольствием. А теперь либо движение в нашем городишке стало интенсивнее, либо я постарела. А скорее всего и то и другое. Но если Инка так решила, то спорить бесполезно.

– Сань, ну чё ты загрустила, пойдем что ль кофейку вмажем… с коньячком.

– Точно! И завтра за руль, а потом ещё в поликлинику, там скорее всего кровь на анализ брать будут…

– Так ты не пей, кто тебя заставляет? А мне стресс снять надо, тебе хорошо, ты вон свою музыку послушала, и порядок, а моя нервная система так и осталась полностью расшатанной…

Когда приехал с работы мой муж, Инкина нервная система была в полном порядке. Три рюмочки «Хеннесси» всё восстановили, и сестрица, развалившись на диванчике, порывалась петь.

– О чем дева плачешь… о чём…

К счастью кроме этой строчки, слов она не знала, поэтому ее лебединая песня каждый раз обрывалась, не успев начаться. Макар заглянул на кухню, и мгновенно оценив ситуацию, подмигнул Инке.

– Празднуем? Хорошее дело!

– О! Зять! – встрепенулась сестрица, – выпей со мной, а то твоя жена ни куёт, ни… как это… ни телится… ей, видите ли, завтра за руль… а я значит тут одна должна, как последний бомж…

– Да ладно, не прибедняйся, много ты видела бомжей, которые пьют коньяк? – отмахнулась я от неё, и проявила заботу о муже. – ужинать будешь?

– Конечно, только руки вымою.

– А чего вы в город? – полюбопытствовал мой благоверный, отодвинув тарелку. – по магазинам?

– Поведу её к врачу, – не дав мне раскрыть рта, нагло заявила сестрица, – сколько же можно мучиться с этой пяткой!

– Правильно, – одобрительно кивнул Инке муженёк и отхлебнул чаю, – поддерживаю целиком и полностью.

Я хрюкнула от изумления и Инкиной наглости, Макар бросил на меня, полный сострадания взгляд.

– Сильно болит, да? – и сам же ответил: – конечно сильно, иначе ты бы в жизни не поехала.

– Да она бы так не разболелась, – мстительно поглядывая на Инку, я поставила перед мужем блюдо с вишнёвым пирогом, – если бы мне не пришлось сегодня бежать кросс по пересечённой местности.

Чуть не поперхнувшись чаем, он отодвинул чашку и перевел вопрошающий взгляд с меня на, притихшую Инку.

– Рассказывайте. Печёнкой чую, есть что.

– А чё ты на меня сразу так смотришь, – вскинулась сестра, – я что ли виновата, что он там лежал, где мы грибы собирали…

– Кто лежал? – не сводя с неё глаз, допытывался муж.

Инка засопела, обдумывая как бы смягчить удар, но я не дала ей такой возможности.

– Труп. – тихо, но вполне отчётливо выдала я. Инка вздрогнула и втянула голову в плечи, а Макар остолбенел.

– Мы не нарочно, – пользуясь его временной недееспособностью, спокойно, как будто это для меня совершенно привычное дело находить в лесу трупы, продолжила я, – мы по грибы пошли, и случайно на него наткнулись. Кто же знал, что он там лежит.

– Зуб даю… да что там зуб, всё движимое и недвижимое имущество, включая этот дом, ставлю на то, что наткнулась на него Инка! – отходя от шока, потряс он указательным пальцем перед носом сестры.

– Ты не можешь ставить дом, – Инка опасливо покосилась на палец, и предприняла слабую попытку увести разговор в сторону противоположную нашей утренней находке, – это наше с Саней наследство.

– Да?! А второй этаж?! – парировал муж.

Второй этаж на дом наших родителей, достроил мой благоверный, лет пятнадцать назад, и сделал капитальный ремонт во всем доме. Не сам конечно, нанял бригаду строителей, но, тем не менее.

– Ну ладно, – подозрительно покладисто, согласилась Инка, – второй этаж ставь… тем более, что спор ты всё равно выиграл.

– А я что говорил! Ты же ходячий магнит неприятностей! – кипятился Макар.

– Да ладно, Макар, ну чего ты так распалился, – заступилась я за сестру, – ну нашли, вызвали полицию, дали показания, и всё. Ничего же не случилось.

– Это пока не случилось! Вы наших ментов не знаете: у них ведь кто нашел труп – тот и убийца!

– Эээ, Макар, ты отстал от жизни. – поучительным тоном провозгласила сестра, видно вспомнив, что по образованию она педагог, а не бизнес‑переводчик. – Полечка сказала, что ментов у нас сейчас нет, а есть полиция!

Лучше бы она молчала, честное слово, потому, что зелёные глаза моего мужа, стали тёмными, как вода в нашем озере перед грозой, а лицо – цвета перезрелой вишни.

– Вы что, и Полинку с собой потащили?!

Я за его спиной показала Инке кулак.

– Ну что ты такое говоришь, как мы могли взять твою дочь с собой, когда она до обеда была в городе. Она приехала на автобусе, как‑раз, когда мы… из лесу вышли. И вообще, ты зря паникуешь: ну кому придёт в голову заподозрить в убийстве двух приличных женщин, постбальзаковского возраста, – уверенно разглагольствовала я. А сама подумала, что если внимательно посмотреть на Инку…

– Да ты на сестру свою посмотри, – предложил муж, – у неё же на лбу крупными красными буквами написано: авантюристка.

Инка обиженно засопела, но промолчала, здраво рассудив, что если она начнёт возмущаться будет ещё хуже.

– Всё, завтра в поликлинику и назад, никуда не заезжая, понятно? И сидеть дома до моего возвращения! – горячился муженёк, стоя посреди комнаты и размахивая для большей убедительности руками.

– Ты, это самое, Ильич, ты тут давай не митингуй, не на броневике, понимаешь, – съязвила Инка, намекая на то, что отчество моего мужа и его пламенная речь, наводит на некоторые аналогии с другим, небезызвестным Ильичом. – За кого ты нас принимаешь, вообще? Съездим к доктору, покажем ему Санькину пятку, и домой, как огурчики…