Лёд и пламень, или Великая сила прощения

– Мои люди сообщили о грядущем сражении высоким людям севера, и они уже спешат сюда. Лаурендиль сообщил нам, что сбор будет в день осеннего равноденствия в долине меж лесом Имрис и Гномьими холмами.

Я торжественно пообещал эльфийскому военачальнику все муки подземного мира, куда он отправится немедленно после ухода лесных людей. Торжественное обещание было дано, разумеется, телепатически, но эльфа это не спасло. Эльфы, как и варрад и люди‑маги, не лишённые магического дара, и некоторые другие расы читают мысли с такой же лёгкостью, как обыкновенные люди, книгу. Лаурендиль, кажется, не обратил на мою угрозу не малейшего внимания, но торжествующе прошептал стоящему рядом Торгриму: «Что я говорил! Не надо тебе никуда отправляться!» тот в ответ пнул эльфа локтем в бок, чтобы не мешал переговорам. Но я уже отпустил вождей, и теперь с грозным видом повернулся к эльфу.

– Ну что? – заискивающе глядя мне в глаза поинтересовался эльфийский военачальник, – Самому петлю готовить, или ты подсобишь? Да к тому же у меня последний кусок мыла уже закончился.

– Почему я, повелитель, узнаю обо всём в последнюю очередь?

– А потому что повелитель был слишком занят собственными проблемами личного характера больше, чем делами государства и безопасностью своего народа! – отпарировал эльф.

– Что?! И что ты об этом знаешь?

– Да о твоей безнадёжной любви к вашей повелительницы все расы знают. А, может, не столь безнадёжной? – ухмыльнулся он.

– Ну, почему я не могу думать на индивидуальной волне?..

Я круто развернулся на каблуках и шумно выдохнул, выпуская остаток раздражения. Друзья облегчённо вздохнули. Собрав пожитки, мы тронулись в путь. Беззлобно переругиваясь, мы отыскали коней, разбредшихся по лесным зарослям, привязывать их к деревьям я и, видимо, остальные посчитали верхом жестокости. В вскочив в сёдла, я ненадолго задержался, чтобы свистнуть. На мой зов через несколько минут с неба камнем рухнул белоснежный крылатый жеребец, конь первого советника острова Ленос. Широкие белоснежные крылья, прижатые к бокам, не были заметны, так что конь ничем, кроме размеров не отличался. Мои спутники восхищённо охнули. Я вскочил на спину жеребца, свободолюбивые кони не терпели сёдел, поэтому варрад с детства приучались обходиться без них. Выехав на тракт, мы растянулись длинной цепью, но осторожный эльф предложил всем ехать слитной группой. «Так нас труднее будет застать врасплох!» все с радостью согласились, потому что ругаться на расстоянии в два лошадиных корпуса не очень удобно. Таким образом мы теперь ехали в таком порядке: я ехал бок о бок с Лаурендилем и Торгримом, за нами – Доррен и Геррет. Ожесточённые споры по разработке нами хоть какого‑нибудь мало‑мальски пригодного плана дальнейших действий то и дело перемежались не менее бурными и ожесточёнными перебранками всех со всеми. Мне, наконец, надоела эта бессмысленная трескотня, и я, пришпорив коня, выехал далеко вперёд, намного обогнав своих спутников. Но не успел я проскакать и нескольких минут, как мне в плечо вонзилась стрела с чёрным оперением. Мои спутники. Они пришпорили коней и, нагнав меня, с тревоженными лицами поставили коней в кружок вокруг своего повелителя схватились за оружие.

– Кажется, охотились только на повелителя! – задумчиво заметил Геррет.

– Разумеется! – сказал эльф, ‑убить полководца, значит, выиграть войну!

– А потом и перестрелять нас поодиночке, – добавил гном.

– Да перестаньте вы, утешители, и без вас тошно! Лучше скажите мне, чьей это работы? – и я протянул извлечённую из плеча стрелу. Извлекая её, я не смог удержаться от невольного стона, зазубренный наконечник плотно засел в теле и не желал вытягиваться. Стрела пошла по кругу.

– Наконечник гоблинской работы, – в один голос уверенно заявили Геррет и Доррен.

– А вот чёрное перо, перо ворона. Такими пользуются, когда хотят показать, что стрела не предназначена для мирных целей, стрела вестника, например.

– о чёрных вестниках мы и без тебя знаем, – огрызнулся эльф, ты, Геррет, лучше сообщи нам, кто именно мог выпустить эту стрелу. Уж не лесные люди, верно!

– Лесные люди предавать не станут, оборотни тоже, – задумчиво сказал я. – Эльфы чёрными перьями не пользуются принципиально, – Лаурендиль возмущённо фыркнул, – гномы используют в качестве дополнительного оружия только арбалеты, – настал черёд гнома возмущаться, – А вот люди…

– Да ещё и варрад, – мстительно подсказал эльф, оскорблённый до глубины души, что его народ могли посчитать предателями.

– И варрад, – со вздохом согласился я. – И среди нас могут найтись предатели.

– Да чего вы спорите! – взорвался гном, – люди это и всё тут! Я не имею в виду союзные народы, – быстро поправился он, поймав на себе взгляд недобро прищуренных глаз Торгрима, а Доррен спорить не стал, а, наоборот, ещё больше сгорбился, съёжился в седле. Я ободряюще похлопал отлучённого по спине. Тот обернулся и с благодарностью посмотрел на меня.

– Хватит пустых разговоров, – сказал я, – и, пожалуйста, Лаурендиль, проследи за тем, чтобы никто не смел нападать на Доррена. Тебя, это, кстати, тоже касается, – добавил я уже мысленно. Эльф покраснел до корней волос и кивнул.

– Хватит, пора ехать! – обратился я к друзьям. – Лаурендиль, сколько там дней осталось до осеннего равноденствия, у меня нет с собой календаря, а сам что‑то не соображу.

– Четыре дня.

– Да, придётся поторапливаться. Итак, едем всю ночь и потом сколько хватит сил. Леса тянутся до самого Гномьего хребта, если понадобится отдохнём в лесу. Вперёд, друзья!

Всю ночь мы скакали во весь опор. Никаких неожиданных происшествий не происходило. Мы скакали в густом тумане и задолго после рассвета. Но, когда солнце перевалило зенит, мы расседлали коней и вместе с ними продравшись сквозь заросли, выбрались на поляну, очень похожую на ту, где мы встретились сутки назад. Люди сразу повалились на траву, отказавшись подкрепиться. Мы, оставшиеся трое, развязали котомки и немного подкрепились хлебом с сыром, запив нашу трапезу парой глотков нагревшейся во флягах воды. Затем и мы опустились на траву. Но, несмотря на длительный переход, никто из нас не заснул, все были слишком взбудоражены предстоящими событиями, чтобы думать о сне. Минут пять все наслаждались абсолютной тишиной, птицы уже улетали и в пустеющем осеннем лесу не слышалось ни звука. Но тут Лаурендиль не выдержал.

– Тишина, как в могиле. Уж на что я лесной эльф, такой тишины с роду не слыхивал!

Его звонкий голос чересчур громко раздался среди этого мрачного безмолвия.

– Такая тишина бывает после пожара или после битвы, – подал голос Доррен.

– Не нагнетай, а! и так не по себе! – раздосадовано бросил эльф. – Думаешь я и сам не знаю, что предвещает ТАКАЯ тишина?

– Не сомневаюсь, что знаешь, – спокойно ответил отлучённый, – но наше положение сейчас таково, что…

– Ты хочешь сказать, что мы слишком беспечны?

– Именно это я и хочу сказать. По крайней мере, двое часовых нам не помешают.

– В округе нет ни чьих следов, ни магических, ни телепатических! – авторитетно заметил Лаурендиль, – так что за наш покой на ближайшие часы можно не опасаться.

– Как знаешь.