Любовь со смертью

– Заключив со мной договор, помимо денег, вы получите одно существенное и неоспоримое преимущество, которое мало кто еще способен вам предоставить в тех кругах, о которых мы с вами говорим и в которых вы, исходя из вашего социального происхождения, вынуждены вращаться и работать, – я выложила свой единственный и главный козырь ледяным тоном.

– Это какое же? – деланно недоуменно спросил он, хотя наверняка понял, о чем речь.

Я ответила сухо и четко:

– Разумеется, звание главного поверенного рода фин Ришен. Вы получите право оттиска на любом вашем документе баронской короны. Что означает аристократические привилегии и преимущество в разборе любого вашего дела королевскими службами и судом. – Сделала театральную паузу и чуть иронично добавила: – Ведь мы оба понимаем, что это с лихвой компенсирует вам издержки, связанные с ведением моих скромных, по вашему же мнению, дел.

Рисс Аруш сверлил меня внимательными серыми глазами, уже не препарируя и не раскладывая на части, а скорее собирая в единое целое, правда с другими характеристиками. Изменив мнение.

– Вы правы, подобное предложение имеет свою ценность, – наконец кивнул поверенный. – Я согласен вести ваши дела и стать главным поверенным рода фин Ришен.

– Тогда мы с вами должны заключить договор на крови, что вы никогда не поставите мои интересы ниже своих. Никогда не предадите! И что только я могу разорвать наш договор в одностороннем порядке.

– Вы осознаете, что договор на крови – это…

– Осознаю и прекрасно понимаю, зачем и почему, – оборвала я его. – Видимо, потому что прежний поверенный подобной клятвы не давал, без особенных моральных терзаний перезаключил договор с моим опекуном. И позволил обокрасть меня.

– Я вас понял, – нахмурился рисс Аруш.

Поднявшись, он несколько томительных секунд постоял, явно раздумывая, затем решительно направился к двери в приемную. Быстро вернувшись, усаживаться за стол не стал, а оперся рукой о стол рядом с моим стулом. Наклонился надо мной, с явной целью надавить, не то харизмой, не то наглостью, лишить уверенности, смутить, и заявил:

– Как ваш поверенный в качестве оплаты я возьму процент с ваших будущих доходов.

Подняв голову, я снова скрестились с ним взглядом в молчаливом поединке. В Байрате принята фиксированная ежемесячная или ежегодная оплата услуг поверенных. С учетом его заявления про поверенных, которые все про всех знают, он однозначно надеялся получить больше, чем обычно. Каким образом, если мое наследство, по сути, лишь титул и три деревушки? Я осторожно ответила:

– Хорошо, я согласна, ведь в этом случае мы оба будем заинтересованы в увеличении доходов с моих земель, заботе о них и защите.

– Вы абсолютно верно поняли мои намерения, – улыбнулся мужчина с блеснувшим в глазах облегченным триумфом.

– С одной оговоркой. Это будет процент с дохода с земель или созданных предприятий, относящихся только к роду фин Ришен. В случае моего замужества, к имуществу и доходам моего супруга договор применяться не будет, – уточнила я сухо.

Длинные крепкие пальцы поверенного застучали по столу, пока он руками опирался на него. Пару мгновений досады и Аруш кивнул:

– Да, конечно, я это и имел в виду.

Да‑да, я так и поняла. И принужденно улыбнулась:

– Отлично, а как же мы избавим меня от навязываемого брака? И вернем украденное?

– Первое – легко, второе – сложнее, – честно ответил мой поверенный. – На рассвете третьего января вы становитесь совершеннолетней и обретаете полную юридическую самостоятельность. Под моей защитой. Так что на навязанные брачные обряды можете просто не ходить, а все претензии – отправлять сразу ко мне.

– Хотелось бы взглянуть на его морду, когда он осознает, что свадьбы не будет, – не сдержала я мрачной усмешки.

– Лучше не дразнить людей, подобных вашему опекуну, – посоветовал рисс Аруш.

– Резонно, а как с возвращением денег? – поинтересовалась я о бренном.

– Как только вы станете совершеннолетней, я в присутствии законников по утру нагряну с проверкой расходных книг и извещу об увольнении вашего управляющего. Где он купил себе дом три месяца назад, я знаю. Исходя из результата проверки примем дальнейшее решение.

– Благодарю, вас! – обрадовалась я.

– Позвольте мне дать вам совет?

– За советы и опыт я вам и плачу, – с улыбкой позволила я.

– Прошу вас: оставшиеся до совершеннолетия время вести привычный образ жизни, не высовываться, чтобы ни ваш опекун, ни кто‑либо еще не заподозрил вас в коварном плане обретения независимости. Этим вы избавите нас от дополнительных проблем и усилий, – усмехнулся Аруш.

– Я обязательно так и поступлю, – кивнула я весело.

– Кстати, договор мы с вами тоже заключим якобы третьего января, на рассвете, – напомнил Аруш.

С формальностями меня ждать не заставили. Вскоре секретарь принес нам всего два листа, где каллиграфическим убористым почерком были четко и внятно прописаны условия нашего сотрудничества. Я придирчиво проверила текст соглашения, тайком изучив на скрытые невидимые надписи, уж как умела, но пришлось довериться своему новоиспеченному поверенному. Потом мы с Арушем подписали договор. Кровью! И самое главное, кольнуло не только острие палец, все мое нутро дрогнуло, ощутив отголосок магии крови. Правильно ли я поступила, узнаю потом, но тот факт, что разорвать договор в одностороннем порядке можно лишь мне, успокаивал.

– Встретимся третьего января, – доброжелательно напомнил поверенный, церемонно провожая меня до дверей конторы.

Более того, свистнул куда‑то в снежную морось улицы и посадил меня в сухое нутро подскочившего небольшого кэба. Еще и кучеру заплатил, пояснив куда и как по‑тихому довезти.

В ателье я вернулась умиротворенная, чем порадовала уже, наверное, окончательно поседевшую от волнения риссу Лишану.

– Как дела? – осторожно спросила она.

– Отлично! – улыбнулась я.

Потом поблагодарила хозяйку ателье, пообещав, что мы при первой же возможности закажем новый гардероб именно у нее. Сердечно распрощавшись с ней, мы с няней отправились домой.

 

Глава 4

Небольшая и вполне добротная закрытая коляска неспешно катила по городским улицам, но разглядывать местные пейзажи желания не было. Мне с трудом удавалось сохранять невозмутимость, пока внутри все дрожало от шквала эмоций, хороших и плохих.