Маленькая хозяйка волшебной лавки

– Мне очень нужна работа! Я умею готовить, убирать, мыть посуду… что еще делает помощница по кухне?

– Жить ты где будешь? – громыхнул Доран, выплевывая спичку.

– Видимо, здесь, – я понуро опустила голову, вспоминая шум в соседних комнатах от нашей. Надеюсь, так будет не всегда.

– Я плачу два золотых в месяц, ни медяком больше. Проживание за три недели будет стоить полтора золотых. Времени на вторую работу у тебя не будет, только в выходные. Выходной один раз в неделю. Клиентов брать не позволю!

– Почему за три недели? – не поняла я. – Вы же сказали два золотых в месяц?

– А сколько по‑твоему недель в месяце?

Я молчала. Что могла сказать? Что Доран не умеет считать, или что… В Молоте месяц – это всего три недели? Но сколько тогда дней в неделе?

У меня не было другого выбора. Если не соглашусь на работу, то нам негде будет ночевать, а если соглашусь… У меня есть еще несколько медяков и пакет продуктов. проживем. К тому же, я так понимаю, с зарплаты будет оставаться еще пол золотого. Я уже примерно поняла, что это пятьдесят серебряных монет. Вообще‑то огромная сумма, надо сказать!

– Работникам положен горячий обед, дети не учитываются, – Доран бросил на Соню пренебрежительный взгляд, и я едва сдержалась, чтобы не плюнуть мужчине в лицо.

Впрочем, я сумею прокормить ребенка до первой зарплаты, а сама проживу на положенных мне горячих обедах.

– Я согласна.

Соня будет рядом, это главное. Как оставлять пятилетнего ребенка одного, пока я на работе, не представляла, поэтому вариант с проживанием в том же месте, где работа, был едва ли не идеальным.

Но как оказалось чуть позже – я была слишком наивна.

– Завтра в семь утра должны быть на кухне, – прорычал мне вслед Доран, и я захлопнула за собой дверь в коридор.

 

ГЛАВА 6

 

Все вроде складывалось неплохо. Работать в “Ночлеге” я долго не стану, только пока не найду вариант получше, и чтобы было где жить хотя бы несколько дней. Поэтому остаток сегодняшнего дня было решено провести в поисках более подходящих вакансий.

Но сначала Соне нужно отдохнуть. Я, с трудом, но смогла усыпить дочь, тихо напевая песенку прямо над ее ухом, чтобы заглушить крики из соседней комнаты.

Дочь мирно посапывала, а я долго наблюдала в окно за пролетающими снежными хлопьями, и все думала, куда исчез Балдер? Может быть Доран что‑то знает о нем? Осторожно выпуталась из маленьких рук, стискивающих мою шею, и тихонько вышла из комнаты.

Доран глянул вопросительно, когда я подошла к стойке.

– Простите, – я мямлила, не могла говорить уверенно и четко, когда на тебя пристально смотрит человек размером со шкаф. – Вы не знаете, где может находиться Балдер Нел?

– Балдер? – Доран медленно поднялся с места, возвышаясь надо мной словно гора. Я икнула от испуга, но тут же взяла себя в руки… ровно до того момента, пока не увидела, что ладони Дорана сжались в кулаки. – Зачем он тебе?

Я не знала, что ответить. Подозреваю, скажи я, что приехала к нему в гости, и из ночлежки нас с Соней выкинут как котят. Не знаю, что плохого Путешественник сделал хозяину постоялого двора, но явно ничего хорошего. Поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как ляпнуть:

– Он мне кое‑что должен.

– Да, и что же? – хохотнул Доран.

Мужики, сидящие за столом, стали на нас посматривать с интересом.

– Неважно, кое‑какую мелочь.

– Он всем тут должен, – зло выплюнул Доран.

– Ты ищешь Балдера? – крикнул один из мужиков. – Его лет двадцать никто не видел, но Доран прав – он в этом городке должен всем.

Я открыла и закрыла рот. В недоумении глянула на мужика, который со мной говорил, и решила, что мы говорим о разных Балдерах. Точно помню слова Уланы: “Я слышала о нем много хорошего”, что идет вразрез с тем, что я сейчас слышу.

– Вы о… Балдере‑путешественнике? – все же решила уточнить, и не зря.

– О ком же еще? Хотя тебе‑то откуда его знать? Ты поди еще совсем мелкой была, когда он исчез.

– Куда он мог исчезнуть? Может уехал куда?

– Он же Путешественник. Застрял поди в каком‑то из миров, да и все. Или добровольно там остался, кто его знает.

– Он попросил золото у каждого из здесь присутствующих, – добавил Доран. – И после этого его никто не видел.

Я еле сдерживала слезы. Слушала мужиков, но почти не улавливала сути их разговора. Балдера нет здесь? Но даже не это беспокоило, а то что он… вор! Мошенник, разбойник, обманщик. Как назвать его еще?

– А много он тебе‑то должен? – голос Дорана прозвучал прямо надо мной.

– Целую жизнь, – ответила тихо, едва сдерживая всхлип, и поскорее ушла в коридор. Когда дверь захлопнулась, из моих глаз брызнули слезы.

Последняя надежда испарилась словно дым. Тот, кто звал меня в Молот, сам в него не вернулся.

Я стояла напротив комнаты, не решаясь зайти. Только когда успокоилась, и слезы высохли, осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Соня все еще спала, но стоило мне войти, заворочалась и повернулась лицом ко мне.

– Ма… – он не смогла договорить, закашлялась.

Я испуганно подскочила к ней, опустилась на колени и прижалась губами ко лбу дочки. Простуды еще не хватало! У меня были жаропонижающие в чемодане, но ими не вылечить что‑то серьезное. А какие виды вирусов бывают в Молоте – неизвестно!

– Ты как себя чувствуешь, м?

– Хорошо, – хриплым голосом ответила дочь, и попыталась улыбнуться, но снова закашлялась.

Лоб был горячий. Я попросила Соню открыть рот, но горло не было красным. Надеюсь, ничего страшного, обычная простуда. Все‑таки ночь в холодном доме, потом еще прогулки на ветру… Я корила себя за то что мы вообще вышли из дома, но в то же время благодарила Вселенную за то, что она отправила нас гулять и мы не столкнулись с…

Теперь я понимала, что в дом Балдера залезли вовсе не воры. Люди пришли забрать свое. Видимо, увидели следы ведущие к дому, или свет в окнах, и решили, что Путешественник вернулся. Какое счастье, что мы были в городе!

Соня поднялась на постели, но тут же легла снова. Вяло приподняла ручку и погладила мою щеку.

– Мам, а печенье когда будем печь?

Я стиснула зубы, и растянула губы в улыбке. Держись, Алена. Теперь ты в этом мире совершенно точно одна, и тебе стоит быть сильной.

– Я сейчас вернусь, побудь одна пару минут, хорошо? – чмокнула дочь в щеку, и та заулыбалась.