Манекенщики
2112 год
14 апреля
23:15
В продолжающем свой путь Локомотиве, Лейла Элси Улита Айслэй сидела связанной на стуле в своей комфортабельной каюте, обставленной по последнему слову постапокалиптической техники.
– Беатрис, но ты нужна мне, – не раз повторял 908‑ой, стоя на коленях перед девушкой с Пистолем в руке, – я… я люблю тебя!
– Разве это любовь? Посмотри на меня, Алекс и скажи, что затеял все это ради любви ко мне – похитил, связал, а теперь угрожаешь мне оружием.
– А какие еще есть варианты?
Лицо Лейлы как будто треснуло от отчаяния. Да что же это такое?! Она никак не могла пошевелить кистями рук, настолько плотно сжимала их веревка. Также и все ее тело было будто в оковах. Казалось, если потянуть за свободный конец, то девушка в своем желтом платье распустится подобно бутону цветка под утренними лучами зеленого солнца. Даже, сейчас вся растрепанная и под давлением обстоятельств, она оставалась прекрасной.
– Все кончено, Алекс, я уже выхожу замуж за другого!
С несвойственным ей раздражением, она предприняла несколько попыток подпрыгнуть на стуле, проверяя его на прочность. Но все оказалось безуспешно.
– Нет, это невозможно, – не принимал парень, – невозможно! Невозможно! Невозможно! – он швырнул оружие в стену и, обхватив голову руками, разрыдался. В этот раз девушка подпрыгнула от неожиданности.
– Ты занедужил! И ты меня пугаешь!
– Я хочу, чтоб ты была со мной.
– Я не буду с тобой потому, что ты лжешь, якобы возжелаешь меня. Ты постоянно лжешь. Я знаю, зачем я нужна тебе.
Ничто, наверное, больше не могло так сильно привлечь внимание убийцы барменов как вот эти вот слова, прозвучавшие обвинительным тоном, позже подкрепившиеся взглядом Лейлы, под натиском которого парень на миг счел, что зашел слишком далеко.
– И ты смеешь так говорить после всего, что было?! – возопил то ли его голос, то ли душа, – то есть, находясь рядом с тобой, я, по‑твоему, преследую какие‑то иные цели?! Верно?!
– Это все Пистоль делает с тобой, Алекс. Пойми, что я пыталась уберечь тебя от его влияния. Но ты не слышишь меня, ты не хочешь этого…
– Уберечь? В 94‑ом ты твердила тоже самое, а сама лепила снеговиков с другим чуваком! – выпалил парень.
Лейла ахнула и еще больше разозлилась.
– Чего же ты от меня хочешь теперь?!
– Что я хочу? Чтобы тебе было не наплевать на мои чувства – вот, что я хочу! Мы пять веков провели вместе, а когда расстались, ты даже не пострадала для приличия!
– О чем ты говоришь?
– Я видел тебя с тем парнем в ресторане!
– С тем панком? – девушка напрягла память, – господи! И что? Я его даже не знаю. Он подошел ко мне и просто предложил с ним выпить.
– Просто предложил, и ты как всегда легко согласилась?
– Да, согласилась! Потому, что мне было скучно ехать одной.
– Вот это меня всегда в тебе и раздражало. Все у тебя просто и легко.
Ярость, взыгравшую в 908‑ом, остановить теперь было нереально. Раскалившись, сердце стало жестким, и кипящая кровь ошпарила остатки его разума.
– Что я должна была сделать? Носить траур? Тебе стало бы легче от этого?
Отрешившись от желания схватить в руки магическое оружие, он позволил полностью овладеть собой ревности.
– Знаешь, что? Это, ведь, я убил Милана!
– Что‑что ты сделал? – не поняла до сих пор связанная Лейла.
– Я убил Милана. Тогда в баре на 2564‑ом километре. Всадил ему пять пуль прямо в сердце и закопал неподалеку.
У андромеды перехватило дыхание.
– Скажи, что ты лжешь! Немедленно!
– Нет, не лгу!
– Перестань, Алекс! Поверить не могу, что ты это сделал? Он ни в чем не был виноват.
– Как и Констанзо?
Это был настоящий шок для девушки.
– Ты сумасшедший… Ты неадекватен, Алекс. И с тобою неспокойно.
– Тогда давай умрем! – таково было умозаключение.
– Опять?! – тут прелестная андромеда, дочь изобретателя Айслэя не могла уже сдерживать эмоций, – сколько уже можно?! Так и будем до конца времен искать тебе подходящую жизнь?!
От этих слов парню стало еще дурнее. И следующие его действия руководствовались только обожженными злостью животными инстинктами. Бессознательное тело его вскочило с колен и, шатаясь, отошло на пару метров. Дрожащая рука вытащила из‑за спины «смит‑энд‑вессон» и вытянулась с ним в направлении «фантастическиволосой» головы.
– Сейчас я убью тебя, …Беатрис.
Как только взгляд, устремленный на угрожающее дуло наполнился разочарованием и обреченностью, губы андромеды тоже задрожали. Адреналин напропалую искал выход! Она все поняла. И ее, вдруг, озарило: «…и увидела она в его глазах обиду за обманутую любовь, разочарование в верности и предательство. Увидела в его глазах так все явственно, как будто сама его до этого любила и грела надежду быть с ним вечно; словно не она от него, а он от нее отказался. Прочувствовала, поставив себя на место этого парня. Ощутила всеми сосудами своего тела, всю ту ненавидимую, непередаваемую, душевную боль, лекарством для которой может быть только полное отчуждение от этого телесного мира – смерть…» И она испугалась. Испугалась настолько, что ей едва хватило сил выдавить из себя:
– И тогда все закончится…
Безумец замер, а потом опустил оружие.
– Все закончится, – повторила она, – ты знаешь это не хуже меня. А, может, даже, и лучше. Поэтому, ввиду последних событий, самый оптимальный вариант для нас обоих – забыть друг о друге.
– Ну, конечно, – закивал он головой, и его глаза сделались блестящими, – тебя‑то все устраивает. У тебя‑то все хорошо. Ты – дочь богатейшего изобретателя… живешь в достатке…. А какого мне приходится – тебе плевать!
– Если только в этом твое блаженство, то я тебе не нужна более…
